Но скоро они остановились и посмотрели в его сторону. Спутники девушки принялись гоготать и отпускать обидные шутки. Алёша не слушал их, он только видел её плавные изгибы бёдер, стройные ноги и едва прикрытую грудь. Каждое её движение отзывалось в нём неконтролируемой дрожью. Алёша закипел гневом: да что это с ним? Просто девка, пошлая девка – одна из многих.
От удара, разбившего в щепки дощатую стену сарая, на костяшках лопнула кожа. Алёша разжал кулак, молча глядя, как набухают на ранах алые капли крови. С дороги ещё слышался смех, но безумное напряжение схлынуло.
– Прости, Господи! Бес попутал. Помилуй мя, грешнаго. Помилуй мя, – забормотал Алёша, изумляясь самому себе. Он резко развернулся и поспешил к каливам, нанизывая словно бусины на чётках, слово на слово второго послания к Коринфянам: «…если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное лёгкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу…»
Так случилось, что в Залесскую не вела ни одна приличная дорога, и чтобы выбираться к цивилизации привычные к бездорожью станичники обзаводились «уазиками» или внедорожниками покруче. Если же какой-нибудь смелый путешественник приезжал на избалованной городским асфальтом иномарке, ему затем приходилось латать пробоины в днище и менять безвозвратно испорченную ходовую.
Все попытки построить дорогу в Залесскую успехом не увенчались. Оползни и сели быстро справлялись с асфальтом, оставляя от него крошечные куски в назидание дорожным строителям. От узкоколейки в ущелье, по которой когда-то, как на американских горках, гоняли вагончик поддатые дрезинщики, остались лишь поросшие амброзией и белокопытником промасляные шпалы. Залесской как настоящему медвежьему углу суждено было оставаться самым труднодоступным местом в округе.
Станица захирела после девяностых. С распадом Советского Союза благополучно ушло в небытие лесное хозяйство, будто кто-то свыше решил поберечь лесную красоту от человеческой жадности и приостановил уничтожение пихт и можжевельника, дубов и тисов. Цеха по обработке древесины рачительные станичники растащили по частям, приладив, куда придётся, кирпич и стёкла, металл и шифер.
Заезжали в этот «конец географии» только туристы, истосковавшиеся по дикой природе, йоги и анастасиевцы.