- Сергей Степанович, не слушайте вы этого раскормленного
павлина! Уверяю вас, добром это не кончится! Я же вам говорил, что
статья будет переквалифицирована и она будет расстрельная. Это
означает, что все его подельники с «ликёрки» через неделю-полторы
запоют соловьями. Они на родную мать будут готовы дать любые
показания и без малейшего зазрения совести. А уж на этого
бездельника, который брал с них деньги, но не смог их прикрыть, они
столько керосина выльют, что ему будет впору повеситься!
Товарищ из ОБХСС возмущенным уже не выглядел. Он всё больше
выглядел, как побитая собака. Или, как коррумпированный чиновник в
прединфарктном состоянии.
- Скажу больше, – решил я предвосхитить события и забежать
вперёд, – Один из фигурантов уже дал показания об участии в данном
преступлении гражданина Никитина. Официально и под протокол. Стало
быть, и ему лоб зелёнкой намажут. Вы уверены, что вот этот человек,
ради сохранения своей жизни, не сунет под топор вашу голову?
Копылов не стал меня убеждать, что уверен. Не стал он уверять
меня и в обратном. Он смотрел на своего выкормыша. И смотрел, надо
сказать, с нескрываемой и, не побоюсь этого слова, лютой
ненавистью.
- Серёжа, а ты сможешь его закопать так, чтобы он меня в своём
дерьме не измазал? – прекратив буравить недобрым взглядом Никитина,
повернулся он ко мне, – Успеешь, пока дело еще у тебя
находится?
- Смогу и успею, Сергей Степанович, – Я вам прямо сейчас
набросаю текст докладной Первому секретарю горкома. С некоторой
фактурой. В ней вы сообщите товарищу Палагину, что со слов
начальника Октябрьского РОВД вам стало известно о коррупции в
городском ОБХСС. Что у следователя Корнеева в производстве
находится уголовное дело, которое пытается развалить заместитель
начальника ОБХСС городского УВД Никитин. Дергачев ваши слова
подтвердит, это я беру на себя. Я даже уверен, что он по своей
линии доложит о факте коррупции генералу Данкову. Все последующие
показания вот этого гражданина против вас или меня, мы будем
отвергать. И пусть его в расстрельный тупик ведут вместе с
остальными жуликами. Как-то так.
Сидящий рядом товарищ из города с диким ужасом в глазах и с
перекошенным лицом смотрел на меня стелянными зрачками. Хорошо, что
в это самое время к гранитному Ильичу не пришли какие-нибудь
октябрята-пионеры-комсомольцы со своими дурацкими плакатами и
барабанами. Повезло, что школьная пора еще не наступила. Уж они бы
без внимания бэховский полутруп не оставили. Слишком уж он был
выразителен в своих горестных чувствах.