– Да и мне мало чего ведомо. А страсти пересказывать барышне неловко. Вы уж простите меня, но не стану я сейчас про то говорить.
– Не из-за грозы ли? – спросила я.
– Из-за нее тоже, – вздохнул швейцар и счел необходимым перекреститься.
Я глянула на Петю. Как мне показалось, он эти рассказы про дом, где творились некие ужасы, слышал. Петя кивнул утвердительно, и я не стала упрашивать Петра Матвеевича. Он уже успел веничком очистить нашу обувь и щеткой пробежаться по одежде и головным уборам.
– Спасибо за сердечный прием, – поблагодарила я.
– Там открыто? – спросил Петя, указывая на дверь, видимо, ведущую в ту самую залу.
– Сейчас отопру, – пообещал Петр Матвеевич, снимая с крючка внушительного размера ключ.
Зала имела почти квадратную форму. В стене напротив дверей, через которые мы вошли, при строительстве были сделаны окна, но позднее их заложили кирпичом, и остались лишь контуры проемов. У противоположной стены, той, где располагалась входная дверь, имелась колоннада из пяти колонн, показавшаяся мне неуместной в этом не очень большом помещении. Между колоннами и стеной стояли многочисленные вешалки для одежды с развешанными на них костюмами, аккуратно укрытыми чехлами.
Из мебели здесь находились полтора десятка стульев и два небольших легких стола. Один стоял в середине помещения, второй на небольшой эстраде в дальнем конце залы.
Люстр не было, хотя плафоны на потолке и даже крючья для их подвешивания имелись. Для освещения служили многочисленные бра с электрическими лампочками.
Рассмотреть все это много времени не потребовалось.
– А теперь расскажите, что вы здесь успели сделать в те дни, когда являлись сюда в одиночестве, – потребовала я.
– Может, я просто ждал, не случится ли еще чего?
– Тогда вы меня окончательно разочаровали! Вас не спасет даже золотая медаль!
– Ну хорошо, делаю чистосердечное признание. Я сделал то немногое, что было возможно.
– То есть простучали стены?
– Простучал.
– Безрезультатно?
– Ну… колонны пустотелые.
– То, что колонны пустотелые и вообще деревянные, пусть отделаны под мрамор, видно с первого взгляда. Что еще?
– Больше ничего. Разве… Нет, нужно показать.
Петя прошел к левой торцевой стене, стукнул по ней плашмя ладонью. Дошел до правой и повторил удар.
– Ну? – спросила я не слишком вежливо, да и не слишком культурно.