Полно спать тебе, степь, под туманом:
Зимы-матушки кончился срок;
С юга гости летят караваном,
Настает весны теплый денек.
Уберись, как невеста, цветами
И умой лицо первым дождем,
Грудь накрой травы новой шелками,
Изукрасься росы жемчугом
{5}.
В первом куплете нескладен четвертый стих, а во втором второй и третий; кроме того – слово гости здесь неопределенно; шелка и жемчуг также не понравились г. Никитину. Вот он и переделывает эти стихи:
Полно, степь моя, спать беспробудно,
Зимы-матушки царство прошло,
Сохнет скатерть дорожки безлюдной,
Снег пропал – и тепло и светло.
Пробудись и умойся росою,
В ненаглядной красе покажись,
Принакрой свою грудь муравою,
Как невеста, в цветы нарядись.
Изменения эти сделаны, по нашему мнению, к лучшему. Но и они не возводят это стихотворение на степень произведения поэтического. Напротив, они свидетельствуют нам о кропотливом, мозаическом подборе фраз, о мозольном, почти библиографическом труде, которого стоит г. Никитину каждая пьеса. Редкий стих оставлен им нетронутым, все он просмотрел и переделал, и часто вовсе без нужды. Например, вместо стихов:
Скоро гости к тебе соберутся,
Гнезда детям своим будут вить,
С утра до ночи песни польются,
Станут гости до осени жить
{6}, —
в новом издании находим такую переделку:
Скоро гости к тебе соберутся,
Сколько гнезд понавьют, – посмотри!
Что за звуки, за песни польются
День-деньской, от зари до зари!
Зачем эта переделка? Что ее вызвало? Очевидно, не иное что, как наклонность к версификации…
Пристрастие автора к улучшению стиха в своих произведениях доходит до смешного: нередко он убивается над шлифовкою таких стихотворений, о которых можно сказать, что чем хуже они написаны, тем лучше. Например, в первом издании было чрезвычайно плохое стихотворение: «Молитва дитяти». И стихи были в нем плоховаты, но главный недостаток его состоял в метафизической фальшивости и непоэтичности основного тона. Стихотворение это написано было в 1853 году; теперь, по прошествии семи лет, г. Никитин не заметил, что оно есть риторически-альбомное упражнение, и занялся только буквальным исправлением этих стишков. В первом издании, сказав, что молитва дитяти чиста и приятна его ангелу-хранителю, поэт говорит:
О, если б, после многих лет,
В часы молитвы, со слезами,
Взглянуло ты на божий свет
Такими ж светлыми очами!