– Уже полдень, – заявил Санта. – Пора обедать.
Слуга свято соблюдал традиции, заведенные Агафоном. Глория не стала спорить. За обедом она продолжала размышлять о кувшинах.
«Это же Сулейманова печать!» – осенило ее.
– Санта, принеси мне из библиотеки сказки «Тысяча и одна ночь».
Великан послушно отправился на второй этаж. Прошло несколько минут, пока он искал книгу на полках. Вернулся Санта довольный, неся в руках старое издание сказок.
Глория схватила толстенную растрепанную книгу и принялась листать. Ага, вот… бедный рыбак из Аравии… много раз вытягивал сети пустыми…
Это была история о том, как рыбак выловил медный кувшин, запечатанный свинцом. На свинце «великий волшебник, царь Сулейман ибн Дауд, вырезал тайное и страшное девяносто девятое имя Аллаха… которое давало ему власть над птицами, ветрами и злыми духами – джиннами…»
– Дело тут не в пробке… – пробормотала она, лихорадочно пытаясь поймать ускользающую мысль. – Не в пробке… Сулейман ибн Дауд… это же… Соломон, сын Давида!..
Москва
Последняя пациентка покинула кабинет Оленина в девять вечера.
Закончив прием, он устало потянулся и позвал Симу.
– Тебя подвезти?
– Если вас не затруднит… – робко кивнула она, помня о разбитом зеркальце.
Интересно, существует ли способ обезвреживания плохих примет?
– Сегодня тебе пришлось задержаться допоздна, – сказал доктор. – Я за тебя отвечаю. Не люблю эти длинные подземные переходы после часа пик. Там болтается всякая шпана.
Она поблагодарила, пряча радостную улыбку, и пошла собираться.
В машине Юрий Павлович молчал. Он будто забыл дневной инцидент с макияжем и не прочитал Симе обычную нотацию. Она сама понимала, что краситься нужно дома, а не на работе. Но времени катастрофически не хватало. Она хотела поступать в медицинский, по вечерам готовилась к экзаменам, а утром не могла себя заставить встать. А ведь когда-то же и погулять нужно, и отдохнуть. Поэтому Сима наверстывала упущенное в приемной господина Оленина. Выкручивалась как могла.
По утрам доктор приходил тютелька в тютельку – видно, сам был не прочь поспать. Естественно, он торопился и не обращал на ассистентку внимания. Зато пока длился первый сеанс, Сима успевала привести себя в порядок и представала перед шефом во всеоружии своей красоты.
Раньше ей это сходило с рук. Но в последнее время Оленин будто с цепи сорвался. Стал раздражительным, нервным и придирчивым. Ему самому не помешал бы сеанс психоанализа.