— Понятно, — сказал доишник. — А где у этой
«э-э-э телеги» «э-э-э лошадь»?
Бабушка учила меня всегда говорить правду, и я изредка
прислушиваюсь к этому совету, но только для того, чтобы в очередной
раз убедиться, как мало добродушные старушки понимают в устройстве
этого мира.
— Внутри, — сказал я.
— Понятно, — сказал доишник. — Где внутри?
— Там. — Я показал на капот.
— Могу я посмотреть?
— Конечно, — сказал я.
Как вы понимаете, с открытым капотом «Гелендвагена» вы видите
ровно столько же двигателя, сколько и с закрытым, ибо под крышкой
капота находится скрывающая силовой агрегат плита, вскрыть которую
могут только квалифицированные сервисмены, обладающие
соответствующим оборудованием. Именно ее и увидел доишник.
— И там помещается целая лошадь? — спросил он.
— Даже не одна, — сказал я.
— Не одна? — удивился он. — А сколько?
— Триста двадцать, — сказал я.
— Триста двадцать? — переспросил он, закатывая глаза и
производя в уме какие-то подсчеты. Я явственно слышал, как скрипят
несмазанные шестеренки мозга в его черепной коробке. — Это же
целый табун.
— Похоже на то.
— А вы знаете, что перегон табунов лошадей по дорогам
общественного пользования без соответствующего разрешения местного
отделения ГИБДД строго воспрещен?
— Но здесь же нет ни одной лошади, — возразил я.
— Здесь, как вы сами заявили, триста двадцать лошадей,
пусть магическим образом уменьшенных и помещенных в этот
ящик, — сказал доишник. — Но в законе нигде не сказано о
том, какие это лошади, заколдованные или нет. Я вижу факт нарушения
закона.
— А вот ты его уже не видишь, — сказал я, выкладывая
на капот золотой.
— Вижу, — сказал доишник уже не столь уверенно.
— Не видишь. — Я прибавил к первому золотому
второй.
— Вижу, — сказал доишник. — Но уже не так ясно,
как раньше.
— А теперь? — спросил я, поднимая ставку до трех
золотых.
— А кто у вас внутри? — спросил доишник, убирая
золотые в карман.
— Друзья, — сказал я.
Как ни назови человека, стоящего на дороге с полосатой палкой в
руках — инспектором, инквизитором или кем еще, — суть его
никогда не изменится, и прозвище, данное этим людям в мире
Двенадцати Королевств, подходило им всем.
— Счастливого пути вам и вашим друзьям, — сказал
доишник, отворачиваясь и крутя жезл на пальце.
— Хорошей службы, — пожелал я.
— Ты переплатил, — сказал сэр Реджи, когда фигура
инквизитора скрылась за поворотом.