Это сложно. Остальные стекла могут разбиться от моего неосторожного движения, да и рама, плотно подогнанная, но толком не закрепленная, может вылететь к чертовой матери в самый неподходящий момент. Да и старая она, дерево трухлявое до основания. Я б при желании всю раму смогла б, наверное, высадить с ноги, но как уже говорилось, лишний шум – лишние проблемы.
Собственно, на это мои тюремщики и рассчитывали. А то, что какая-то зеленоголовая малолетка может досконально знать устройство деревенского дома, и умеет пользоваться различными инструментами – это для них что-то из разряда нереальных совпадений, определенно.
И да, думаю, бытующий стереотип, что все детдомовцы ничего не имеют, сыграл свою роль.
В общем, мальчики пришли, увидели, но победить забыли.
А я к тому времени, эпично сложившись в неопознанную закорючку, благополучно выпадываю из пристройки на улицу. Сгребаюсь на корточки, уже не прислушиваюсь совсем, и на протест в очередной раз отбитого тела не обращаю внимания. Только оглядываюсь по сторонам, и на полусогнутых шуршу по прямой, прячась в тени трехметровых, пушистых сосен.
Куда пойду дальше, у кого стану просить помощи и обо всем остальном не думаю. Потом, все потом! До дороги остается несколько метров, их я преодолеваю практически бегом, ускоряясь с каждым шагом. Вылетаю на открытое пространство и несусь вперед, не чувствуя утрамбованный гравий под ногами. Оглядываться не хочется, но, я все же оборачиваюсь на бегу. Убеждаюсь, что меня никто не преследует…
И с размаха впечатываюсь в чью-то рослую фигуру!
От удара меня отбрасывает назад, но меня перехватывают за плечи, не давая упасть.
Стук сердца обрывается в груди, я резко вскидываю голову… и успокаиваюсь.
Нет. Внезапное препятствие знакомых черт не имеет!
- Вы в порядке? – интересуется молодой человек, продолжая заботливо придерживать меня одной рукой. Я невольно сглатываю, смачивая пересохшее горло. Его голос, низкий, глубокий, насмешливый, с первых вкрадчивых нот пробирает до мурашек. А может, это просто игра воображения?
Когда ты сама по себе один сплошной клубок оголенных нервов, любой человек, встреченные тобой посреди ночи, покажется серийным маньяком.
- Да, - настороженно отвечаю, машинально оглядывая незнакомца.
Он молодой, красивый, про таких говорят « в самом расцвете сил». Чуть больше тридцати лет, наверное. Прекрасно развитое тело подчеркивает черная кожаная куртка-косуха, узкие черные джинсы, и высокие ботинки, больше похожие на экипировку мотоциклиста. Шлема в руках я не вижу, но сознание машинально фиксирует крепкую грудь, рельеф который неплохо обозначает белая футболка.