Три были цели, а от четвёртого
осталось полторы стены.
– Стойте, – скомандовал я, услышав
тихий стрекот, будто каким-то непостижимым образом сюда заползла
пара кузнечиков.
– Да что опять такое? – голос Лавины
снова стал уставшим, теперь я внимательно следил за состоянием
девушки.
– Не знаю. Звуки странные. Вентиляция
не даёт прислушаться.
– Я хочу как можно скорее выбраться
отсюда, и никакие странные звуки меня не остановят. Делайте своё
дело, – попросила девушка.
Маркель встал посреди станции и снял
с пола плитку. Обычную кафельную плитку. За ней находилась
сенсорная панель, на которой он ввел код из десяти цифр. Периметр
соседней плитки обдало паром, и человек с лёгкостью снял и её.
Потянул за торчащую из пола ручку и достал из потайного ящика
устройство, похожее на планшет с усиленным корпусом.
– А мне что делать? – спросил я у
него.
– Очисти повреждённый энергоблок.
Грифельные стержни и песок нужно закинуть обратно, тогда я смогу
изолировать их и перезагрузить станцию.
– А нельзя просто вытянуть из них
радиацию?
– Это ты мне скажи, – человек
повернулся ко мне, и я увидел через стёкла противогаза его налитые
кровью глаза, – ты же у нас повелитель радиации.
– Я попробую. Если не выйдет, сделаю
как ты сказал.
Маркель кивнул и продолжил
разбираться с только ему понятными настройками в устройстве.
Всего десять шагов отделяло нас от
разрушенного реактора. Я пошёл к нему, а Лавина остановилась на
середине пути, чтобы охлаждать минимальную площадь. И с каждой
минутой, проведённой здесь, её лицо становилось бледнее.
– Сколько минут ты выдержишь? – прямо
спросил я.
– Не знаю, – девушка задумалась. –
Десять-пятнадцать, если стоять здесь. Очень жарко.
– Маркель, у нас десять минут, –
крикнул я мужчине. – Стой, если реактор не горит, то откуда
жар?
Я увидел через стёкла его выпученные
глаза. Маркель лишь пожал плечами.
– Странно всё это, – констатировала
Лавина.
Не было времени гадать, и я вернулся
к своей задаче. Вокруг было разлито столько радиации, сколько воды
в открытом море. И я видел её источник. Из повреждённого реактора
сильно фонило, и эти частицы мешали видеть то, что под ногами.
Впопыхах я споткнулся о крупный
осколок графита и упал. Но успел выставить руки вперёд, так что
пострадали лишь ладони. В кожу вонзился острый песок. Матерясь, я
вынул крупные куски, и несколько капель крови упали на пол. И даже
в тусклом свете ламп я заметил, как они вскипели.