– Ты расстроил меня ещё сильнее, старый мудак! Даже не представляешь, насколько! – с этими словами Мирон поднялся на ноги и вздохнул. – Даю тебе две недели. До тех пор Ульяна будет у меня.
– Но... Мирон... – я думала, папа сейчас попросит, чтобы он не забирал меня, пообещает, что рассчитается с ним быстрее, но вместо этого он сказал: – Это слишком короткий срок. Дай мене хотя бы месяц.
А про меня ни слова!
– Хочешь, чтобы я месяц отбивался от чеченцев? Я надеюсь, ты понимаешь, что за это время с девочкой может случиться всё, что угодно? Или я чего-то не знаю, и у тебя есть другие дети? Запасные?
Боже, нет! Нет, нет, нет...
Я никуда не поеду с этим говнюком! Неужели, папа так запросто отдаст меня ему?
– Папа! – из последних сил сдерживаясь, чтобы не зареветь, крикнула я. – Позвони Умару! Попроси помощи у него! Хочешь, я сама ему позвоню? Он поможет! Он должен помочь!
Отец лишь виновато покачал головой в ответ.
– У вас чё, прям любовь? – иронично вскинул бровь Мирон, посмотрев на меня оценивающим взглядом. Будто прикидывал, разумно ли бороться за такую девушку, как я? Стою ли я того выкупа, что он за меня требует? – Это просто чудесно, куколка! – театрально всплеснул он руками. – Если твой бородатый женишок привезёт мне деньги быстрее, чем твой папочка, я буду охренеть, как счастлив! Посмотрим, кто из них сильнее любит тебя.
– Давай, сейчас позвоним Умару, э-э-м... Руслан? – уже вежливо предложила я. – К чему такие сложности?
– А ты хитрая! – отметил Мирон. – Знаешь, я нахожу странным, что чеченец решил жениться на такой, как ты.
– Почему?
Мне было вообще неинтересно, что там думает Мирон. Просто так спросила.
– Ты не производишь впечатление скромной, воспитанной девушки. Столько сегодня ругательных слов прозвучало из твоего маленького ротика! Дерзишь, кусаешься! Папочка халатно отнёсся к твоему воспитанию. Но это ничего, куколка. Я быстро научу тебя, как нужно разговаривать со взрослыми дяденьками!
Мирон ждал, что я ему что-то отвечу. Смотрел на меня с вызовом, провоцируя этим ещё сильнее.
Во мне всё вскипело. Я едва сдерживалась, чтобы не выплюнуть в Мирона ещё парочку плохих слов, возможно, даже матершинных, но я прикусила язык, отдавая себе отчёт, что лучше не злить понапрасну того, кто собрался брать меня в заложницы.
Не дождавшись от меня оскорблений, Мирон вернулся к журнальному столику, подхватил свой недопитый виски и залпом опрокинул его в себя.