— Думать вредно, —
безапелляционно заявил врач, словно прописывал горькое, но
необходимое лекарство. — Значит, сосед, говорите? И кто же вы
такой, сосед?
Второй раз за день мне
пригодились подготовленные визитки. Вот только в отличие от
недавнего военного, доктор лишь мельком взглянул на бумажку и
небрежно зашвырнул себе на стол. Не в корзину и на том
спасибо!
— Полагаю, мои услуги могли бы
быть вам… интересны, — я обвёл взглядом разгромленный
кабинет.
— Не могли бы! Всё произошедшее
— врачебная тайна, — обрубил на корню мои поползновения доктор,
поправив на мне одежду и вернувшись за свой рабочий стол. — Скажите
спасибо, что не беру плату за осмотр ваших ран и проваливайте! Да,
кстати, милая леди, обрабатывайте ожоги вот этим три раза в день, и
через неделю следа не останется, — врач перекинул спрей, с которым
трудился над служанкой. А вот к ней он был настроен более
благожелательно, что сразу было заметно.
Уровень хамства из
уважительного начал плавно перетекать в раздражающий. И я решил это
не скрывать: раз собеседник не утруждается вежливостью, будем
играть по его правилам.
— Уйду я не раньше, чем пойму,
во что по вашей вине мы оказались втянуты. Или вы думаете, эти
череполомы, пришедшие сюда, забудут, кто не дал вас похитить? —
судя по холодному взгляду доктора, его мало это волновало. Тогда я
ударил по другому: — Или вы думаете, что я забуду о том как «во
время вашего лечения, погиб Виктор Трощен», — вот тут уже во
взгляде собеседника появились угольки ярости, и я решил снизить
накал: — Учтите, если вы храните врачебную тайну, то у меня
конфиденциальность гарантирована контрактом.
— У вас очень агрессивный
маркетинг, — сквозь зубы процедил врач, смотря на меня уже другим
взглядом, но оценить его было сложно.
— Мир таков, — позволил я себе
улыбнуться, чувствуя за собой молчаливую поддержку
Елены.
Щербаков пожевал губами, явно
прикидывая: может, и на нас вызвать охрану? Или опасается, что наш
разговор услышит кто-то лишний? Но если доктор не виновен, то и
бояться сказать лишнего он не должен. Вот только в какой-то момент
врач расслабился, откинулся на спинку кресла и, словно бросаясь в
омут, заговорил:
— Всё настолько банально, что я
себя ощущаю идиотом в этой ситуации! Виктор Трощен и в самом деле
находился под моим присмотром на домашнем стационаре… Вот только
старику было почти сто тридцать лет! Он перенёс три инсульта и два
инфаркта. Половина органов уже давно синтетическая. Деменция в
последней стадии… Да что рассказывать? Научный совет признал меня
невиновным! И был прав в этом решении… там от человека-то уже мало
что осталось, столько всего было заменено в его теле. Даже
средоточие маны почти выгорело! Но вот родичи Трощена… Эти уроды
словно с цепи сорвались! Грозятся обнародовать информацию и
испортить мне репутацию. И ведь на старика им плевать! Он только
повод, чтобы взять меня за жабры!