Я начала медленно пятиться к входным дверям, стискивая ручку переноски… Шар не казался безобидным, не пах дымом, не… Он ничего не делал, просто висел и горел. Я уже прошла почти половину коридора, когда всё произошло. Одновременно, непонятно почему, закричала Баська, и этот мявк резанул меня по нервам так, что я споткнулась о выставленные в коридоре вещи и начала падать, а шар вспыхнул и рванул ко мне…
— Ой, что вы, Нина Семёновна! Ужас-то какой! Я уж и давление меряю, и таблетки каждый день пью! Страх-то какой! За час ведь всё дотла сгорело, за час!
— Как же так-то? Ведь зима! Я думаю, Татьяна Пална, никакая это не шаровая молния! Откуда в центре дома, зимой, шаровая молния? Не весна же на улице, гроз нет. Я думаю, это Артём опять связался с неподходящей компанией! Взрыв ведь был? Все слышали! Вот так съездишь в гости, как я, а вернёшься – и такой ужас!
— Был, Нина Семёновна, был! Точно был! Но вон, из милиции которые – не верят! Говорят – обломки бы раскидало, если бы что-то взорвалось. А Тёмку в милицию всё равно увезли. Не зря ведь. Нормальных-то людей не забирают. Говорят, что наркотики у него нашли!
— Ой, давно пора, Татьяна Пална. Сколько он Верочке нервов попортил!
— А её так и не нашли?
— Нет. Я уж к батюшке ходила, просила заупокойную по девочке отслужить. Я бы и заплатила сама. Мученица она, сколько лет мать свою доглядывала, ведьму эту, прости Господи, согрешишь тут с ними… Отказался батюшка. Говорит – неизвестно, жива ли она. Всего, мол, две недели прошло, может ещё объявится.
— Может, Верочка уехала просто?
— Дай Бог, Татьяна Пална, дай ей Бог…
3. Глава 2
Пробуждение было на редкость болезненным. Мышечные боли равномерно распределены по телу, голова просто чугунная, сильная боль в боку… Темнота, влага, странные запахи…
Я аккуратно потрогала бок – перебинтовано… Неужели ожоги?! Кстати, почему темно? Разве в реанимации гасят свет? И тут я резко подскочила на кровати:
— Бася!
Этот скачок привёл только к рванувшей меня когтями боли и обмороку…
Второй раз я очнулась под странное бормотание:
— … мудрый Тот… И вразуми меня, и пошли помощь… /неразборчиво/… в жертву самого сильного жеребца царской конюшни…
Я с трудом приоткрыла слипшиеся ресницы. Пещера. Ну или какое-то подземное убежище. Невозможно объяснить, почему я так решила, но то, что я нахожусь глубоко под землёй – не вызывало сомнения. Небольшая комната, метров двадцать, с двумя кривоватыми и толстыми колоннам и очень низким потолком, стены белёные, но уже очень давно. И побелка, и штукатурка местами обвалились, обнажая где-то камень, а где-то плесневелый кирпич. Чадил и мерзко вонял факел, вставленный в какую-то щель в стене.