– Давай сходим туда сегодня после обеда? – азартно предложила
я.
Ройза хмыкнула.
– В чем же туда пойдете, Ара? Ваше вчерашнее выходное платье
теперь порвано, у вас остались только два домашних, а в них на люди
не выйдешь. На новые наряды у вас нет денег, да их даже на новые
перчатки не хватает, не то, что на отрезы ткани и работу
портнихи!
Я пригорюнилась. Если бы не Стир Саром, я бы спокойно вышла на
улицу и в домашнем, но готова биться об заклад, что Генерал
наверняка блюдет приличия, а значит, должна и я.
Эх, что же делать?
Я высунулась в окно и приготовилась красиво депрессовать: эдакая
грустная молодая барышня, запертая в темнице и ожидающая… нет, не
спасения, но хотя бы одного завалящегося выходного платьица на
прогулку.
Однако красиво повздыхать я не успела.
Внизу раздался звон колокольчиков: кто-то вошел.
Мы с Ройзой настороженно переглянулись. Она да я здесь, Гимза в
море охотится за моллюсками, Вотек внизу… Батюшки, так ведь это
первый посетитель!
Я метнулась к лестнице. Экономка – тоже. В дверном проеме мы
столкнулись и застряли. Поднатужились, крякнули, извернулись – и
освободились. На площадке перед спуском остановились и осторожно
прислушались к голосам внизу.
– Скажите, – услышала я до боли знакомый звонкий голос, – это вы
– Скромный Художник?
Так ведь это же та самая звенящая Ара, что гналась за нами с
самого рынка! Дошла, наконец! Где ж тебя столько времени-то
носило?
Я в умилении прижала руки к груди. Ну ничего, ничего, главное,
что все же дошла!
– Это я, – глухим голосом отозвался Вотек.
– А это правда, что вы… рисуете всякие разные картинки?
Да, я предусмотрела этот вопрос и засунула его в наш с Вотеком
скрипт.
– Чистейшая, – не подкачал меня конюх.
– А могу ли я… взглянуть на товар?
Вот он, вот он момент истины!
Раздалось шебуршание: здесь по заранее разработанному нами с
Вотеком плану он должен показать сначала приличные картинки. Я
напрягаю слух.
– Какая… красота. Это… все? Видите ли, на днях я столкнулась с
одной молодой Арой… и увидела у нее потрясающей работы картинку.
Что же на ней было изображено? Ах да… Там был каменщик за работой.
Такой красивый муску… кхм, трудолюбивый молодой человек. Настолько
трудолюбивый, что у него от работы распахнулась рубаха, а он этого
даже не заметил.
Мое сердце затрепетало. Ах, вот оно!