– Но я расскажу ему позже, – продолжил мальчик. – И не думай, что мы оба это забудем.
Он подошел к шкафу, не спеша открыл его, достал что-то с верхней полки и тут же кинул Василисе – она поймала на лету – это оказались очки – с круглыми стеклами, в кожаной оправе, застегивающиеся сзади на ремешке.
– Не это искала, рыжая?
– Спасибо, – буркнула Василиса, явно не ожидавшая такого бонуса. – Так значит, я могу идти?
– Конечно, – мягко усмехнулся Марк, но глаза его смотрели враждебно. – Это будет наша маленькая тайна, Огнева.
– Как скажешь… – ядовито откликнулась Василиса. – Кстати, поздравляю с принятием в Орден, – не удержалась она. – Ты ведь теперь такой… непростой.
– О, ты уже знаешь. – Марк привычно осклабился. – Да, меня наградили – я поступил в могущественный Орден Непростых, а еще получил приличную кучу камней… Ведь это я принес Астрагору чашу великого цветка.
– Но не его сердце, – мрачно ухмыльнулась Василиса. Она повернулась к мальчишке спиной и уже толкнула дверь, но голос Марка ее догнал:
– Не думай, что я прощу тебе этот Алый Цветок. И твое поведение на завтраке, когда ты унизила меня перед самой лучшей в мире женщиной.
– О-о, да у моего отца появился серьезный соперник, – насмешливо произнесла Василиса. Она была рассержена и, несмотря на опасность, ей хотелось отыграться.
Но Марк не принял игру.
– Я никогда не прощаю зла, – поворачиваясь к ней спиной, произнес он. – А у меня отличная память… До скорого свидания, Огнева.
В Тронной Зале собралось много народу. Здесь тоже висели гирлянды из живых цветов – роз, лилий и хризантем, но свечей и светильников было гораздо больше, – потолок, стены и даже мозаичный пол – все было в ярких, разноцветных огнях. Но первый взгляд входящего в залу приковывали к себе Троны – серебряные кресла с очень высокими спинками. Они так блестели, что затмевали собою все остальное.
Василиса сразу приметила Нортона-старшего, стоявшего в окружении Елены, Мандигора и еще каких-то незнакомых людей. Девочка не решилась подойти к отцу, опасаясь, как бы ее ухо опять не пострадало. Но тот вдруг сам поманил ее повелительным жестом.
Лишь только она подошла, Елена смерила ее уничижительным взглядом и губы ее скривились – ну конечно, после долгого сидения на подоконнике платье Василисы изрядно помялось. Зато Мандигор прямо-таки воссиял лицом и широко улыбнулся девочке.