На самом деле город Власину нравился. В нем была какая-то трогательная традиционность, сохранившаяся в далеких уральских и сибирских городах, да и во многих русских европейских селениях, расположенных вдоль старого каторжного тракта. Почему именно там, Власин точно не знал. Но ведь имелась на то какая-то причина! Не случайно же так! Ему подумалось, что, скорее всего, бывшие каторжане и ссыльные оседали на этих землях и, оторванные от общения со столицами, волей-неволей культивировали в себе и вокруг то, с чем пришли сюда когда-то, звеня кандалами. Каждая новая эпоха вела по тракту своих каторжан, которые сливались с той генерацией, что прижилась здесь много раньше и уже давно устроила свой быт и состарилась.
Майор подумал, что его ведомство, оказывается, немало сделало для сохранения культур ушедших поколений, нередко выжимая носителей этих культур из столичных обществ на каторжный тракт. Препятствуя возвращению сотен тысяч людей в города, откуда их вырвали с мясом и корнями, размещая насильно в отдаленных поселках, на недосягаемых для современной им цивилизации территориях, чекисты невольно создавали особые анклавы ушедших культур. А местные надзиратели «консервировали» эти сообщества, ограждая от новых веяний из развращенных столиц и, еще чего доброго, из разных там заграниц.
Так, по размышлению майора, в далеких провинциальных уездах сохранилось то, что было бы перемолото в муку в тех же столицах и больших городах жестокими жерновами технократических цивилизаций. Здесь, в глубинке, свил себе гнезда и старый уголовный, и революционно-романтический, и уютно-мещанский, и спесиво-интеллигентский, и даже порой истинно аристократический мир. Они не перемешивались, ворочаясь каждый в своем пространстве, под строгим оком местных надзирателей.
Мысли об исторических заслугах собственного ведомства в сохранении национальной культуры истерзанного тем же ведомством государства, за безопасность которого майор силился отвечать, огорчила его. Ведь не скажешь об этом ни тем, ни другим. Одни поднимут на смех и наплюют в глаза, другие же сурово пригрозят пальцем: не для того прорежали свинцом и плетью наш «новый мир», чтобы уберечь старый в неприкосновенности и чистоте!
Власин тряхнул головой и посмотрел на полковника. Тот косился на майора, думая о чем-то своем.