— Ударный труд! Чего тебе не нравится?! — Обиделся Титок.
— Так, ребята, — сказал я громко, — давайте так поступим. В
газету хотите?
Все замолчали. С интересом посмотрели на меня.
— А че? Можно попасть? Всем вместе? — Спросил Плюхин.
— А вот щас и спросим, — Посмотрел я на девушку, — скажите,
пожалуйста. А можно ли сделать с Белкой общую фотографию? Пропустит
ли ее ваша редакутра в колонку?
Девушка задумалась.
— Пропустит, наверное. По крайней мере, попробую
договориться.
— Ну вот и чудно! Сходите за своим фотоаппаратом, а мы пока что
расположимся вокруг.
— Ну… Хорошо… — сказала девушка нерешительно. Потом, видимо,
найдя в голове какую-то по поводу этого мысль, просветлела, — а
ведь хорошо! Сейчас! Одну секундочку! — Как бойкий ребенок побежала
она к своему запорожцу.
— На фотографирование?! — Удивился Титок, снял кепку, стал
торопливо приглаживать свой непослушный волос, — хоть бы
предупредили! Я б надел свой пинжак!
Шоферы смущенно замерли, не понимая, видимо, правда ли их будут
фотографировать, или же все это только шутки.
— Так а чего нам делать-то? — Помялся Казачок, — я и не
фотографировался никогда!
Через минутку Лена уже шла к нам, треща взводом пленки на своем
Зените-Е. Фотоаппарат поблескивал в ее руках алюминиевым
корпусом.
— Ну что, — встала она, широко расставив ножки. Посмотрела в
видоискатель, — Станьте, пожалуйста, кучнее! А то все в кадр не
влазите!
Смешно сощурившись девушка стала выцеливать нас объективом.
— Товарищ в клетчатой рубашке! — Крикнула она вдруг Сане
Плюхину.
Почему-то все шоферы растерянно стали шарить по сторонам
взглядами.
— Я? — растеряв всю свою уверенность спросил смущенно Саня.
— Да-да! Вы! Ну, деньте уже куда-нибудь, пожалуйста, ваши руки!
Чего вы их то сюда, то туда?
— А куда ж я их дену? — Удивился он, — коль уж они ко мне
прикрепленные?
— Да в карманы сунь! — Рассмеялся Титок.
— А вы наденьте, пожалуйста, ваш головной убор, — тут же
обратилась к Титку Лена, — а то у вас волосы смешно топорщатся.
— А? У меня? — Смешливое выражение тут же сошло с лица Титка, и
тот растерянно пошамкал большими своими губами. Выпучил зачем-то
глаза.
— И улыбнитесь, пожалуйста!
Глядя, как перед объективом камеры все шоферы растерялись, я
рассмеялся.
— Ну! Улыбнитесь же! — Не успокаивалась Лена, — чего у вас такие
скорбные лица?