Щеглов нахмурился. Вопрос показался ему странным в высшей
степени.
— Отец мой погиб на войне. Но я его почти не знал. А матери и
подавно.
— А кто же был вашей рабочей семьей?
— Детдом,— припомнив свою лож про рабочую семью, выкрутился
зампред.
— Значит, — Землицын не отрывал своего взгляда от глаз зампреда,
и тот не удержался, отвел их вбок, — значит не теряли близких?
— Не терял, — сказал Щеглов, — потому как всю жизнь был я только
сам себе близким. Рос в детском доме и терпел с детства лишенья,
пока в люди не выбился.
— А супругу свою? Любите? — Со странной улыбкой спросил
Землицын.
Щеглов удивился. На самом деле, давно уж у него,
сорокашестилетнего мужчины, пропала любая тяга к его потучневшей
похожей на крашенную-напомаженную свинку жене. Была у зампреда
тайная связь с молодой двадцатипятилетней секретаршей-комсомолкой
Викочокй. Но то так, игрульки.
— Что за странный вопрос? — Нахмурился зампред, — я бы сказал
неуместный.
— А дети есть? Как с ними у вас дружба идет?
Этот вопрос Щеглова просто возмутил. Потому как была у него
дочь, но с ней он не поддерживал общение. Она давно сбежала от него
с каким-то инженерчиком на север против всякой отцовской воли.
— Мне кажется, уважаемый Игорь Семенович, — сказал Щеглов
необычно официально, — вы задаете странные и неуместные
вопросы.
Земляницын посмотрел на него с какой-то странной жалостью. Это
Щеглова просто взбесило. Он едва смог удержать в себе буйство
эмоций. Как бы невзначай протер лоб белым платком.
— Тогда вы, Евгений Макарыч, — начал Игорь, — не за тем чем-то
гонитесь, скажу я вам.
Щеглов не знал, что ответить. Однако, он твердо решил, что не
хочет иметь с этим человеком, с Землицыным, никаких дел. Был он
какой-то непонятны, а значит, непредсказуемый. И, скорее всего,
неуправляемый. Горько в нем ошибся Евгений Макарыч. Горько
разочаровался.
— Наелся я, — сказал Землицын, едва притронувшись к супу, —
скажите, а где у вас тут есть руки помыть?
— На огороде, — сказал суховато зампред, — есть водяная
колонка.
— Ого, — хмыкнул Землицын, вставая, — целая колонка. А у нас
одна на целый квартал.
Зампред посмотрел на Землицына неприязненно, проводил его
взглядом за дом, туда, где был проход в огород.
— Мда, — пробурчал себе под нос Зампред, — с ним, с Землицыным,
по клубничному делу каши не сваришь…