— Да, я
немного слышала о Маке Конмэле, — в глазах профессора всё еще было
сожаление.
— Он
половину жизни потратил, чтобы уравнять нас в правах с людьми. И
теперь вы говорите о негласном предписании?
Полицейский
посмотрел на меня с неприязнью.
— У тебя
был шанс, парень, доказать, что твой отец боролся не зря, —
сдержанно заметил он. — Но ты три года назад его
упустил.
Внутри
шевельнулась злость.
— Вы
понятия не имеете, что произошло три года назад.
— Дело было
засекречено. Но в общих чертах мне объяснили.
Я подумал,
что тратить время на споры и что-то доказывать, смысла никакого
нет. Посмотрел на профессора.
— Можно
забрать результаты? И мне нужно письмо с отказом. Не беспокойтесь,
эту бумажку я только своему отцу покажу. Причину можете придумать
какую угодно.
Профессор и
полицейский переглянулись.
— Насколько
я понимаю, ваш отец был когда-то весьма уважаемым… человеком в
обществе, — произнесла она, снова запнувшись на слове «человек». —
Вряд ли бы его порадовала настоящая причина… Я напишу, что ваши
знания полные и вам нет нужды тратить время на обучение в
университете. Такой ответ вас устроит, мистер Конмэл?
—
Вполне.
Профессор
быстро набросала на бланке короткое письмо, протянула мне вместе с
результатами теста.
— Мистер
Конмэл… У нас останется ваш адрес. Если вдруг что-то поменяется, мы
вам сразу сообщим. Возьмите мою визитку.
— Не стоит,
профессор. Вряд ли у меня к тому времени останется желание
заниматься наукой.
Не
прощаясь, я вышел, зло хлопнув дверью. Впрочем, я не ожидал другого
результата встречи. То, что меня удивляло, было сжато в руке.
Результаты тестирования.
Вернувшись
вечером в Клонмел, я оставил бумаги дома на столе в библиотеке.
Отец, который всегда проводил там большую часть дня, должен был
обязательно заметить. После этого, переодевшись, я направился в
центр города.
На
ближайших к реке улицах плавали лодки. Работали бригады Гарды,
пожарных и волонтеров, укрепляя подмытые берега, скидывая мешки с
песком. У Старого моста я снял ботинки и, закатав брюки до колен,
прошел по каменным перилам до середины. Сел там, свесив ноги к
бурным водам, все еще разъяренными волнами накатывающим на опоры
моста.
— Ты
сегодня грустный, Руари, — прожурчал нежный голос.
— Не
понимаю, зачем было пытаться сделать из нас людей? — задумчиво
обронил я.