Но мы с ней обе знаем, что все будет только хуже. Скоро мама прекратит даже контролировать зависимость и хотя бы маскироваться для приличия. Отец погрязнет в рабочих сделках и потеряет последние крохи внимания к семье. Я обязательно уйду, при первой же возможности. А Ларион, на все сто процентов, сбежит на учебу в Америку, не от большой любви ни к учебе, ни к Америке, но там от него отстанут. У него же мой пример перед глазами — Питер никак не помог, наоборот, теперь при любой провинности меня моей учебой шантажируют.
В кармане звонит телефон, и я размыкаю объятия, чтобы достать его. Глеб. Я отвечаю, что уже спускаюсь. Зинаида смотрит на меня с улыбкой.
— Точно не надо с собой собрать перекус?
— Мне двойную шаверму с квасиком привезли.
— Я ничего не слышала, — смеется она и провожает меня до двери. Я бегу к лифту, спускаюсь в холл, а там кидаюсь обнимать Глеба, который держит обещанный пакет с едой. Он смеется и прижимает меня крепко к себе. У него теплые руки и приятный запах геля, который я ему всегда дарю, потому что он не понимает, как можно тратить столько денег на гель для душа. А я считаю, что это запах создан для Глеба – свежий и деликатный. Как и его характер.
— Поведешь меня на детские качельки? — спрашивает Глеб, когда я наконец-то отпускаю его. Он как крепкий столб, как дуб — держусь за него и даже кажется, что под ногами земля.
— А ты против? Я люблю ту круглую плетенную, можно лечь и качаться.
— Ну, по весу ты почти ребенок, — фыркает Глеб и идет со мной во внутренний двор нашего жилого дома. Там действительно есть очень прикольная детская площадка с кучей новомодных штук, но самое смешное то, что в нашем доме почти нет семей с маленькими детьми, и площадка почти всегда пустует. Так что я могу бессовестно качаться на качели хоть весь день. Что и собираюсь сегодня сделать, а заодно съесть двойную шаверму с Глебом на удобных уличных лежаках с видом на канал. Погода шепчет и хочется просто болтать с другом и отдыхать.
— Что с твоей ногой? — спрашивает Глеб, когда видит, как я прихрамываю, да и вообще стараюсь не сильно наступать на ногу.
— Ой, я забыла тебе рассказать, как эпично упала с лестницы из-за Полины. Эта злодейка разлила мне шампанское под ноги.
Глеб смотрит ошарашенно.
— И все? Она просто разлила, ты просто упала. Ничего не нужно дальше делать? Провести беседу, например?