Так и есть. Из отца просто ужасный управленец. Мы давно в долгах, но еще не таких, чтобы бить в набат.
— Садись, отвезу тебя ко врачу.
Градов открывает дверь машины и помогает сесть. А я смотрю на свои порванные чулки и стараюсь не плакать. Мне так больно и противно от всего. Я ведь дружила с Полиной, верила ей, а она все это время меня ненавидела и завидовала.
Я молча пристегиваюсь и кладу руки на колени. Мои вещи остались в машине у отца — ни карточки, ни телефона. Но и возвращаться я правда не хочу.
Мотор машины приятно урчит, и вскоре мы уже летим по пустой дороге в сторону города. Я смотрю на дома за окном и думаю о том, что правильно сделала, что поступила именно в Питер. Здесь мне дышится легче, чем в Москве. Здесь я даже начала заниматься боксом. В голове всплывают ребята — Глеб и Матвей. А еще мой первый приход в секцию при универе. Меня выперли оттуда через десять минут, и я торчала около входа битых два часа, пока около меня не притормозил Глеб. Он и договорился с тренером, что возьмет надо мной шефство, а я пообещала за это помочь с научной работой Матвею. Так и сдружились. Зато Полинку я не распознала.
— О чем задумалась? Какие чулочки купить? — со смешком говорит Градов, а я понять не могу он шутит или издевается надо мной. Скорее второе.
— Мне хватает одежды, — шиплю сквозь зубы.
— Хочешь, заедем к тебе, переоденешься?
Я мотаю головой. Еще не хватало, чтобы он мой адрес знал, но Градов вдруг кидает на меня взгляд и хохочет.
— Лера, боже мой, да я знаю, где ты живешь. И весь твой список покупок за год. Такие досье у меня на всех потенциальных партнеров и их семьи. Я никогда не рискую.
Холодный озноб пробегает по позвоночнику. Знает?! А что еще он знает?
— Это слежка и это незаконно, — шепчу я.
— Незаконно твоему отцу подделывать прибыль предприятия для рефинансирования, а это сбор данных для аналитики. Или ты думаешь я еще живой, потому что везучий?
Я ловлю взгляд Градова. Он режет. До нервов. Стальные серые глаза как ножи. Сколько ему? 26? Нет, 25. Всего лишь, а словно старик. У нас разница-то всего шесть лет, а будто пропасть. Я тепличная куколка по сравнению с ним. Вряд ли это только характер, это еще и жизненный опыт.
— Я о вас вообще не думаю.
Он улыбается. Хищно.
— Скоро начнешь.
От негодования я открываю рот, чтобы пресечь такую наглость, но что-то в очередном взгляде Градова меня останавливает. Мне действительно страшно. И я проглатываю слова.