— Андрей, тебе такой человек как
Шкваркин Аркадий Олегович знаком? — спросил Дмитрий,
затягиваясь.
— Нет.
— А вот он тебя знает. Говорит, что
авторитет ты, каких еще он не видел никогда. Чуть ли не всю Москву
держишь!
— Чего-о?! — вытянулся я в лице.
Дмитрий улыбнулся еще шире. Потом
достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, протянул мне. Я
сразу узнал человека, изображенного на нем. И невольно улыбнулся.
Это был тот самый картежник, которого мы встретили в поезде и
которого я отшил.
— Этого Шкваркина на одной из станций
местная милиция приняла — тот пытался у бабки стакан семечек
украсть. Так он, чтобы прощение у органов получить, решил
авторитета сдать. Ну то есть тебя. Думал, что крупную рыбу меняет
на свою свободу.
— Да я же просто импровизировал,
чтобы ребят вызволить!
— Верю, — кивнул Дмитрий. — И знаю,
что ты не бандит, а добропорядочный гражданин. Это я к чему тебе
сейчас рассказал про того Шкваркина? К тому, чтобы показать, что
парень ты способный, с выдумкой. Не пропадешь. Вот в новом деле
тоже просто импровизируй — и у тебя все получится. Дело не такое
страшное, как кажется.
— Ладно, — буркнул я. — Помогу. Но
только один раз! Рассказывайте подробности.
***
Неделя прошла как в тумане. Мы ездили
на интервью, рассказывали — уже в какой раз? — одно и тоже все
новым журналистам, газетчикам, радиоведущим. Ребята с группы вошли
во вкус и уже на третий день вели себя в кадре раскованно, говорили
гладко, даже чуть с нахальством и снисхождением. Особенно отличался
Генка. Словно «поймав звезду», он с каждым новым интервью говорил
все больше, не давая ребятам слова, за что те сильно на него
злились. И даже попытки поговорить после и объяснить как нужно себя
вести ни к чему не привели.
А вот я все не мог выбросить из
головы наш вечерний разговор с Дмитрием.
Ребятам тоже сообщили, что они
полетят в Великобританию, но про второе дело, которое нам поручено,
они не знали. Так, наверное, даже лучше — думал я. Весь о полете за
границу произвела фурор среди группы, еще больше расправив ребятам
крылья.
Наши гостиничные номера были
наполнены газетами и журналами, в которых печаталось про нас. Их
приносили нам горничные, а некоторые и вовсе по два номера — один
нам, другой для себя, с именной подписью. Надо сказать, что
автографы просили редко, порой через стеснительность, но едва
получив заветную подпись, лица людей наполнялись безграничным
счастьем. Меня это сильно смущало, потому что не привык я еще к той
роли, которую нам выпало получить.