Когда я появилась на крыльце с корзинкой на сгибе локтя, мамаша Жонкелия опять заворчала:
- И куда это мы такие собрались? А ужин сам себя сварит?
- Ужин никуда не денется, - ответила я с достоинством. – Я сбегаю на часик в деревню, вы и заметить не успеете моего отсутствия.
- Будто бы, - не спустила Жонкелия.
- Ну хорошо, заметите, - сдалась я. – Поплачете себе в уголке, а потом я вернусь, и вы утешитесь.
- Иди уже, куда собралась, - буркнула старуха. – Балаболка.
Разумеется, я собралась в деревню. Корзина была взята для вида, и я даже собиралась прикупить масла и сметаны у жены шорника, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Но на самом деле мне нужна была Модести – та самая блондиночка с яркими, как настоящие сапфиры, глазами, которая так усиленно пыталась со мной поговорить и в Тихом Омуте, и в городе. Мне повезло, и я увидела её у колодца, вместе с остальными девицами. Были там и Хизер, и Кармель, и, скорее всего, ещё кто-то из деревенских ведьмочек. Что ж, очень кстати.
Проходя мимо смеющихся девиц, я приветливо помахала им рукой и пожелала доброго дня.
- И вам доброго дня, хозяйка! – ответили двое или трое, и в их числе была Модести.
Лица девушек обернулись в мою сторону, и глазищи так и вспыхнули драгоценными камнями.
Ух, сколько же здесь ведьм!
Теперь я была уверена, что красота у ведьмочек – явно колдовская. И отражение в медном чайнике – вот их истинный облик. А что будет, если подвести ведьму к зеркалу?..
Я не ошиблась – девицы у колодца словно ждали чего-то от меня. И не надо было обманывать их ожиданий, раз уж мы с судьей решили начать охоту на ведьм. Ну… охоту без драматических последствий, конечно. Потому что вряд ли деревенские девчонки представляли собой какую-то опасную силу.
- Модести, - позвала я блондиночку, и та встрепенулась, - у вас ленты развязались. Давайте поправлю.
С лентами всё было в порядке, но когда Модести подошла, я развязала ленту на её чепце и принялась завязывать снова. Остальные девушки следили за нами, чуть рты не открыв, но я выразительно посмотрела, и красавицы вспомнили, что пришли за водой, а не за сплетнями.
- Я очень ценю, что вы поняли мое горе, - сказала я тихо, расправляя атласные банты на чепчике голубоглазки, которая ловила каждое моё слово, - теперь я чувствую себя почти хорошо и могу вернуться к прежней жизни.