Смуглый бросился ко мне, опередив грузного Квакмайера, но добежать не успел, потому что лохматый осёл взбрыкнул, и мужчина, взмахнув руками, улетел к противоположному загону, рухнул в пыль и… больше не двигался.
Стало тихо, и только слышно было, как похрустывает яблоко кое у кого на зубах.
- Бамбус, - произнёс кто-то потрясённо, - твой осёл человека убил... Позовите судью! Человека убили!
- Зачем – судью? – зашумели вокруг. – Прибить убийцу – и всё!
- Прибить осла!
Сам виновник стоял передо мной и очень серьезно и сосредоточенно дожевывал яблоко. Я оторопело посмотрела на животное, потом на мужчину, лежавшего у загона, и припомнила, что в прежние времена судили и лошадей, и свиней, если им случалось причинять увечье человеку.
- Вы о чем, судари мои?! – перепугался хозяин осла-убийцы. – Это был несчастный случай! Да этот осел десять серебряных монет стоит!
- Какой несчастный случай? – выкрикнул кто-то. – Он его нарочно лягнул! Когда Димак хотел бабу схватить!
Ну вот, хоть выяснили имя этого несчастного… Димак… И кто же ты такой, и что же у тебя за дела были с мельничихой Эдит?
- Разойдитесь! Разойдитесь! – услышала я голос доктора Ларка и немного воспряла.
Любитель птиц протолкался сквозь толпу и деловито склонился над поверженным Димаком, выслушивая пульс и проверяя дыхание.
- Дышит, - объявил доктор, и хозяин осла вознёс благодарственные молитвы.
Тем временем доктор ощупал Димака и вынес следующий вердикт:
- И кости целы. Что вы переполошились?
Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.
- Увечье, несомненно, есть, - продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. – Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.
- Помилуйте! С чего так дорого?! – возмутился хозяин осла.
Сам осел совершенно не интересовался происходящим вокруг, и ткнулся мордой мне в живот, пытаясь залезть в сумку.
- Да уберите же вы его! – чуть не заплакала я, потому что спасения от ослов в этом мире не было. Но ещё ни один из них не приставал ко мне прилюдно.
Осла попытались оттащить, но он упирался всеми четырьмя копытами. Пришлось мне угостить его и кусочком луковой лепешки, которую я приберегла для себя на обратную дорогу.
Димак теперь чувствовал себя совсем хорошо, и даже поднялся на ноги, охая и хватаясь за грудь и бока.