– Берг, я же вам говорила! – крикнула она, когда я открыл глаза. – Вот видите, Берг!
Я сел. Матрос принес мне платье. Она побежала одеваться в купальню. Матрос сказал мне:
– С вашей комплекцией вы плавать опасайтесь. Грудь у вас узковата.
Я поблагодарил его, оделся и пошел пешком к Петербургу. Я слышал, как она звала меня:
– Берг, Берг, куда вы? Берг, сумасшедший!
Она бежала за мной. Я остановился.
– Что с вами, Берг, милый? – спросила она с большой, настоящей тревогой. – Куда вы?
– Оставьте меня, – ответил я глухо. – Я вас ненавижу!
Я отвернулся и пошел через сады к мостам. Она молчала. Я не оглядывался. Вот вам второй случай.
– Вы ненавидите ее и теперь? – спросил Батурин.
– Да, ненавижу.
Батурин усмехнулся. Берг взял папиросу, руки у него задрожали, и он неловко положил ее обратно. Батурин вспомнил, как Берг закаляет себя, его купанья на рассветах, его обдуманное упорство, и вслух подумал:
– Да, это хорошо. Это правильный вывод.
Капитан определил просто:
– Антисемитка!
Дождь звенел в желобе. Казалось, он звенит годы, столетья, так равномерен был этот привычный ночной звук. Оцепененье дождя и мурлыканье Миссури внезапно были нарушены ударом ветра. Он хлестнул по стене гибкими ветками берез, швырнул ворох листьев, капли торопливо застучали в стекла, и в лесу раскатился выстрел из дробовика. Залаял Цезарь. В печной трубе заворочалось мохнатое существо, которым пугают детей, и тяжко вздохнуло. Капитан прикрутил лампу.
– Кто-то мотается около дома, – сказал он, всматриваясь в окно.
Цезарь гремел цепью и хрипел от бешенства. Невидимые шаги трудно чавкали по грязи, потом в окно громко застучала мокрая рука.
– Эй, кто на дворе? – крикнул капитан и подошел к окну. Он нагнулся и рассматривал серое лицо за стеклом.
Человек в мягкой шляпе что-то неслышно говорил, губы его двигались. Ветки хлестали его по спине. Капитан открыл окно, – ворвался ветер, широкий гул леса. Лампа мигнула и потухла. Человек за окном спросил тонким мальчишеским голосом:
– Здесь живет Берг?
Берг бросился отворять. Незнакомец вошел, снял пальто и оказался худым, с легкой сединой в волосах. Его желтые ботинки размокли, на них налипли лимонные листья. Он несколько раз извинился.
– Я больше трех часов искал вашу дачу. Спросить некого, пришел наугад, на огонь.
– Выпейте водки, согрейтесь, – приказал капитан.