182
Все твари зла – их жутко много —
нужны по замыслу небес,
ведь очень часто к вере в Бога
нас обращает мелкий бес.
183
Я вдруг понял – и замер от ужаса,
словно гнулись и ехали стены:
зря философы преют и тужатся —
в Божьих прихотях нету системы.
184
Покуда все течёт и длится,
свет Божий льётся неспроста
и на высокие страницы,
и на отхожие места.
185
Как бы ни было зрение остро,
мы всего лишь наивные зрители,
а реальность и видимость – сёстры,
но у них очень разны родители.
186
Когда устали мы резвиться
и чужды всякому влечению,
ложится тенями на лица
печать покорности течению.
187
Веря в расцвет человеческой участи,
мы себе искренне врали,
узкие просеки в нашей дремучести —
это круги и спирали.
188
Дабы не было слово пустым
в помогании душам пропащим,
чтобы стать полноценным святым,
надо грешником быть настоящим.
189
Звуков симфония, зарево красок,
тысячи жестов ласкательных —
у одиночества множество масок,
часто весьма привлекательных.
190
От жизни утробной до жизни загробной
обидно плестись по судьбе низкопробной.
191
По жизни понял я, что смог,
о духе, разуме и плоти,
а что мне было невдомёк —
душа узнает по прилёте.
192
На торжествах любой идеи,
шумливо празднуя успех,
различной масти прохиндеи
вздымают знамя выше всех.
193
Давно томят меня туманные
соображения о том,
что все иллюзии гуманные
смешными кажутся потом.
194
Когда б достало мне отваги
сказать мораль на все века,
сказал бы я: продажа шпаги
немедля тупит сталь клинка.
195
Природы пышное убранство
свидетельствует непреложно,
что наше мелкое засранство
ей безразлично и ничтожно.
196
Страх бывает овечий и волчий:
овцы блеют и жмутся гуртом,
волчий страх переносится молча
и становится злобой потом.
197
Прекрасна образованная зрелость,
однако же по прихоти небес
невежество, фантазия и смелость
родили много более чудес.
198
Сценарист, режиссёр и диспетчер,
Бог жестокого полон азарта,
и лишь выдохшись жизни под вечер,
мы свободны, как битая карта.
199
При Творце с его замашками,
как бы милостив Он не был,
мир однажды вверх тормашками
всё равно взлетит на небо.
200
Одни летят Венеру посмотреть,
другие завтра с истиной сольются...
На игры наши молча смотрит смерть
и прочие летающие блюдца.
201
Чувствую угрюмое томление,
глядя, как устроен белый свет:
ведь и мы – природное явление:
чуть помельтешили – и привет.
202
Мне любезен и близок порядок,
чередующий пламя и лёд: