— Это её? — сочувственно спросила Атка. Любимый зонт Марка
меняла в исключительных случаях и причина чаще всего была в том,
что кикиморка теряла кого-то, к кому успела привязаться.
Отвечать она не стала, только отвела взгляд. Скорее всего,
зонтик Марка просто утащила из Лесиной квартиры на память. Марка
часто таскала у людей нужные вещи и некоторое время носилась с
ними, как влюбленная, а потом остывала. Иногда оставляла их на
улице — это у нее называлось «подарить сорокам», но чаще вещи
прорастали в ее логове, где за два десятка зим образовался
настоящий творческий беспорядок, который Атка про себя называла
«филиал изначального Хаоса».
Кикимору следовало срочно отвлечь от грустных мыслей, и Атка
знала наилучший способ.
— Идем, выберешь себе гостинец по нраву. Да не стесняйся просить
много, я за гаданием и советом к тебе пришла, не поскуплюсь.
— За советом ко мне? — насмешливо фыркнула Марка, бросив
короткий острый взгляд из-под колючей челки. — Я мелкая пряха и
ничего не знаю. То ли дело девы в твоем Пресветлом Совете. Страсть
какие умные все, с дипломами небось.
Марка сморщила вздернутый носик так, что все веснушки собрались
в кучу. Атка не удержалась и засмеялась. Ее сестры и в самом деле с
большой охотой обзаводились разнообразными дипломами и степенями,
да и у нее самой несколько разных было — а вот поди ж ты,
потребовался совет острой на язык кикиморки.
— То-то и оно, что с изрядным умом приходит безразличие.
Атка не стала дополнять, что еще ни разу на ее памяти решения
Светлых не принесли того добра, на которое она рассчитывала. Либо
то добро было с гадким привкусом жертвенной крови, либо решение
большинства оглушало ее равнодушием.
Время разделило их, таких похожих друг на друга поначалу. Сотни
зим прошли, и не осталось тех берегинь, которые под трели жалейки
водили хороводы на залитых лунным светом лужайках по берегам рек,
указывали путь заблудившимся детям и путникам и вплетали в длинные
косы невест красные шелковые ленты на счастье. Бесчисленной чередой
прошли декады и сложились в сотни истлевших календарей.
Мир изменился, и берегини изменились тоже. Теперь каждая жила
своим умом и своей хитростью, ведь с каждым новым веком людям все
реже требовалась помощь берегинь, и даже если они просили и
получали помощь — люди держали при себе свою благодарность, если
вообще испытывали это чувство.