Стены, верхняя площадка донжона, ворота замка и вход в главное
здание - традиционные места несения службы караулом. Так было при
родителях Вита Редине и Нии, так же осталось и при оле Манел.
Однако, отсутствие в коридорах вояк вовсе не означало, что можно
разгуливать без опаски. Жизнь в средневековом замке ночью замирала
далеко заполночь. Прислуга допоздна наводила порядок в помещениях,
а на кухне и вовсе работа не прекращалась - мылась посуда,
чистились котлы, готовились продукты на день для всех обитателей
крепости, а не только для господ.
Интересно, работает ли ещё старый Мольвик, главный повар,
подгонявший юному Виту кухонных девок, более чистоплотных чем
остальные замковые служанки? Немченко подумал, что скорее всего да,
если конечно в горячке штурма не прибили. Поварское искусство
пользовалось почётом, и его мастеров ценили не меньше оружейников
или портных. А Мольвик был очень умелым.
- Вдруг услышит кто? - ухо осторожно спустившегося на второй
этаж гостя уловило шёпот из левого крыла коридора. - Юлитис, давай
не здесь.
- Внизу попадёмся на глаза Хергу или Даките, окажемся у
столба.
- Тогда приходи утром в мою подсобку. Ох, что же ты делаешь, Юл.
- уже на выдохе простонала женщина.
Как назло, голубки облюбовали нишу в той части коридора, куда
Андрея звало ощущение тепла родового камня. Пришлось вновь уходить
в сумрак и миновать обжимающихся раба и рабыню в невидимости.
В отличие от третьего, господского, этажа пространство здесь не
освещалось амулетами. Лишь в обоих концах длинного, более полусотни
шагов, прохода висели масляные фонари.
Почему Манелы не оставили родовой камень Шерригов в подземелье
донжона, раз всё равно не могут пока создать новый? Ответа землянин
не знал, да и не хотел вникать в изгибы вражеской логики. Наверное,
просто хотели убрать этот артефакт власти прежних хозяев
куда-нибудь в менее почётное место.
Оказавшись на запасной лестнице, которой пользовались только
слуги, ол Рей вышел из магического пространства и снова
почувствовал лёгкое и тёплое притяжение замкового кристалла,
звавшего его вниз.
До сегодняшнего дня попаданец был убеждён, что эмоции Вита ему
не передались совсем, однако сейчас в этом засомневался. Стены
замка Шерригов в дополнение к заимствованным воспоминаниям
неожиданно пробудили гамму чувств - радостни и печали, гордости и
сожаления. Пришлось даже подобно своенравному коню мотнуть головой,
чтобы выкинуть из неё всякую блажь. Смешно в тридцать семь лет,
после всего пережитого страдать сентиментальностью.