— Я… я ничего не брала! – воскликнула Олинн срывающимся голосом. – Да у меня и ключа-то нет от сокровищницы!
— Зато остальные ключи есть! И от моих покоев тоже, — грозно ответила Гутхильда и махнула рукой Бруне. – Зови нашего эрля, сейчас выясним, кто это был! А ты отойди пока.
Гутхильда почти оттолкнула Олинн к стене, туда, где стояли её дочери.
— Великие боги! Линна! – зашептала Фэда, тоже прижимаясь к стене, подальше от света свечей. – Что у тебя с глазами?!
— С глазами? Да всё с ними нормально, — пробормотала Олинн, отмахнувшись.
Ну, поплакала она сегодня, чего уж там!
— Они же у тебя, как у кошки! – прошептала Фэда.
Но Олинн уже не слушала сестру, а рассматривала беспорядок в комнате. Повсюду разбросаны вещи, и у стены стоят несколько сундуков, разинув свои пасти-крышки. На кровати в беспорядке валялись соболиные накидки эйлин Гутхильды, и рядом стоял распахнутый ларец с жемчугом. А ещё дорогие платья были свалены в кучу прямо на полу, и всё это было похоже на очень спешные сборы.
Бегство…
У Олинн сердце ушло всё пятки. Неужели всё так плохо?!
— Что стряслось? – спросила она шёпотом Фэду.
— Не знаю. Матушка лютует, велела нам собираться. Отец хочет отправить нас всех на север к риг-ярлу в замок, как только лодки придут. Матушка пошла в сокровищницу и что-то там недосчиталась, — дрожащим голосом ответила Фэда, и Олинн увидела, как у неё на глазах блестят слёзы. — А я не хочу уезжать!
В комнату вошёл замковый эрль, положил на столик мешочек и, развязав его, высыпал в плошку что-то похожее на пепел.
— Ну-ка, все давайте сюда руки, - грозно произнесла Гутхильда. – Кто брал украшение, мы сейчас увидим.
И видя, как эрль пошёл вдоль девушек, окуная в плошку гусиное перо и проводя им по ладоням, Олинн подумала, что это, кажется, худший день в её жизни. Ведь она действительно брала в руки то самое украшение!
Маленькая Брунгильда начала плакать и икать, а в комнате повисла напряжённая тишина. Фэда, глядя на эрля, побледнела, попятилась и, подхватив на руки Брунгильду, спряталась у сестёр за спиной, подталкивая вперёд Селию. А Олинн даже испугаться как следует не успела, когда перо эрля коснулось её ладоней.
— Это она! – торжественно произнёс эрль, ткнув в неё пером.
И врать было бесполезно, потому что от пепла, который эрль нанёс пером на кожу, на её ладони засветился контур треклятой звезды, и весь мир рухнул на голову Олинн в один момент. Она только увидела вытянувшиеся лица служанок и прищуренный взгляд ярла Римонда, в котором она прочла свой приговор.