– И… – я с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком… – каков же
ежемесячный платёж?
– Вот здесь, – господин Поллини ткнул пальцем в сумму, которую я
сначала приняла за номер банковского счёта или что-то в этом роде.
Отец взял огромную сумму под безумный процент. Просто даже… не
знаю, что и думать. Хотелось плакать, кричать и швыряться предметами потяжелее,
но не устраивать же истерику прямо здесь? В конце концов, поверенный не
виноват, что отец потратил все деньги и заложил дом, лишив меня будущего…
Эмма
Моя
жизнь изменилась в одночасье. Вчера я была беспечной выпускницей Академии
Артефакторов, а сегодня стала круглой сиротой с сомнительным наследством. Мой
отец – магистр Роузли – был уважаемым человеком и поэтому, несмотря на всю боль
от внезапной его потери, мне пришлось организовывать пышную поминальную службу.
Коллеги
из Торговой гильдии, члены Магистрата, простые соседи. Пришло около сотни
человек, и я крутилась в делах несколько дней, чтобы организовать всё
необходимое. Договориться со жрецом, заплатить храму за церемонию погребения,
заказать еду и нанять помощников для обслуживания поминального обеда.
Я
потратила все деньги и силы, принимая соболезнования и вежливо отвечая на
скорбные речи гостей.
Наконец,
все ушли. Девочки из трактира собирали мусор и упаковывали остатки еды в
специальные контейнеры. Я же механически перемывала посуду, даже не замечая
растущую гору тарелок рядом со мной.
Опомнилась,
только когда Келли – моя подруга из Академии, которая помогала бесплатно,
поскольку денег хватило лишь на двух помощниц, – тронула меня за плечо и
сказала:
–
Эм, ты заново начала мыть уже чистые тарелки.
От
неожиданности я вздрогнула и с изумлением осмотрелась по сторонам. Ни одной
грязной посудины действительно не наблюдалось, а я намыливала абсолютно чистую
тарелку.
–
Ты в порядке? Мне пора возвращаться и собирать вещи, завтра забронировано место
в дилижансе до дома, но, если хочешь, я останусь с тобой на ночь.
–
Нет, Келли, конечно. Возвращайся в общежитие, спасибо за помощь!
Подруга
крепко обняла меня и прошептала:
–
Мне так жаль, Эмма.
–
Спасибо, милая.
–
Обязательно пиши мне! Адрес знаешь.
Заперла
дверь за подругой и повернулась лицом к опустевшему холлу. Одиночество
заполняло собой пространство, расползалось гигантской тенью, заставляя
чувствовать себя бесконечно маленькой и беспомощной. Тогда я впервые за долгое
время позволила себе всплакнуть, а, едва начав, уже не смогла остановиться.
Бессильно опустилась на пол и ревела-ревела, пока не услышала: