– Так-то они в санях возят, – опасливо уточнила Марина, – у тебя
хребет не переломится?
– Ну, переломится – перекинусь. А что есть другие варианты? –
хохотнул Кир. Его опять выгнуло, тряхануло… и здоровенный хаски
улегся вдоль мальчишки, чтобы девушке удобнее было затащить
пострадавшего к нему на спину.
Мальчик пришел в себя на середине пути, очень испугался, но
Марина сумела его удержать.
– Все в порядке, мы едем домой! Нога сильно болит?
– Э-это волк? – в ужасе вскрикнул пацан, все еще пытаясь
соскочить вниз.
– Тише, это собака! Ездовая! У тебя может быть сломана нога!
Лежи спокойно!
– Ездовая? – изумился мальчишка. – На ней, как на лошади
ездят?
– Нет, обычно в тележке, но у нас с собой ее не было. Ты
представляешь, сколько человек тебя ищут? – возмутилась Марина, у
которой немного отлегло от сердца, что ребенок по большому счету не
пострадал.
Пацан засопел, вот-вот разревется.
– Зачем ты вообще собрался на ночь глядя в это Сорокино?
– Я к деду жить пойти хотел. Родители опять ссорились, – надуто
себе под нос пробубнил «спиногрыз».
– Но а в этом лесу как оказался?!
– Да темнело уже. Я забоялся в Сорокино. К Егорычу в сарай
пошел. У меня там хатка.
– А в этом-то лесу как оказался? - С нажимом повторила вопрос
Марина, с содроганием представляя, чтобы было, проседи пацан в
капкане без еды и воды один в лесу еще пару-тройку дней…
– Ну так встал с утра, подумал, что мать деду позвонила ужо, что
я до него ушел. Значит, дед волновался, а теперь мне жопу надерет.
Вот и решил в лесу схорониться, пока все не успокоятся.
– Схорониться! – всплеснула руками Марина в негодовании. – Чуть
не схоронили!
Пацан потупился и прижался к спине хаски еще плотнее, будто ища
защиты. И видимо, чтобы перевести внимание спросил:
– А как его кличут? Он такой теплый и мягенький.
– Кир его зовут! И не цепляйся так за шерсть, ему же больно. Я
тебя сама держу, не упадешь.
Мальчишка разжал пальцы и благодарно погладил хаски по
спине.
Когда процессия поравнялась с крайними домами Ключей, солнце уже
садилось. Кир явно устал, вяло переставляя лапы, но держался.
Волонтеры, вернувшиеся в деревню ни с чем, что-то обсуждали,
настроение у людей было таким же понурым, как небо.
– Етить-колотить! – воскликнул один из деревенских мужиков,
первым увидевший процессию «Иван-царевич на Сером Волке».