Первым меня заметил Гордеев. Сказала что-то Державину и тот медленно повернул голову в мою сторону. Наши глаза встретились и он расплылся в самодовольной улыбке, но продолжил стоять на прежнем месте.
— Где она? — крикнула еще не дойдя до него.
— О ком ты? — продолжал лениво улыбаться.
— Не делай вид, что у тебя память, как у рыбы, — хотелось вцепиться в его нахальную физиономию и расцарапать ее в кровь. — Лада где?
— Лада, Лада…, — нахмурился он, делая вид , что думает.
— Где. Она? — встала вплотную к нему, задирая голову вверх.
— Ах, Кочеткова! — снова расплылся в улыбке. — Пойдем, покажу, — направился он в сторону дома, а я последовала за ним.
— Пит, ты вернешься? — пропищала высокая пергидрольная блондинка. Но Державин, кажется, забыл о ее существовании.
Боковым зрением я заметила, как внимательно следил за нами его дружок, но не придала этому значения.
Мажор пробирался сквозь уже совсем охмелевшую толпу, то и дело с кем-то переговариваясь, а меня это уже начало выводить из себя.
— Чем быстрее ты покажешь мне где Лада, тем быстрее сможешь вернуться к веселью, — надеялась хоть чем-то расшевелить его.
Пётр лишь обернулся на меня, окинув взглядом и продолжил идти дальше.
Поднявшись на второй этаж, я занервничала. Где гарантия того, что прямо сейчас он не заведет меня в темную комнату и не сделает со мной все что заблагорассудится. Ему не привыкать пользоваться женской слабостью. Все же он гораздо сильнее меня и я ничего не смогу сделать, если он вдруг накинется на меня.
Внезапно мне стало страшно. Так страшно, что казалось сердечная мышца выпрыгнет из груди от страха. Шла по коридору, едва дыша. И когда он наконец распахнул дверь самой дальней комнаты я ощутила как на лбу выступила испарина.
— Ну, — держал дверь, дожидаясь когда я войду. — Твоя подружка здесь. Входи, — прижался спиной к косяку, следя за мной.
Осторожно, стараясь не коснуться его торса, я прошмыгнула в комнату.
Неоновые надписи горели на стенах, освещая мою Конопатую, мирно посапывающую на кровати в той же одежде, что я видела ее на видео и фото, интимным светом. Ее лицо казалось таким спокойным и безмятежным, что могло показаться, будто это и не она вовсе была на тех кадрах. Осмотрев подругу я облегченно выдохнула.
— Не трогай ее, пусть спит, — услышала низкий голос Державина у себя за спиной.