— Пиздец... — выдавил тот, хромая. —
А с машиной что?
— За третьего не переживаешь? —
спросил я, наблюдая, как вьется дымок из полностью сгоревшего
седана.
— Я думал, он сбежал, — протянул
обгоревший.
— Я думаю, он сгорел, — ответил я
жестко. — Сюда давай. Поедем к твоей Полине.
— Э! Э! Э! — засопротивлялся тот. — Я
не... не!
— Что такое? — я продолжил тащить его
за шкирку. Мы и от дома даже толком отойти не успели, а тот уже
заднюю дал. — Еще получить решил? — прошипел я ему на ухо.
— А мне что делать?? — на крыльцо
выскочил Матвей. — С этим? — он показал на разбитые окна. — И вот с
тем? — он махнул рукой внутрь дома, в прихожую.
— Надо бы помочь, — Лена
притормозила. Хорошо, что еще не совсем рассвело, так что люди не
особенно активность проявляли. И потому не видели нас втроем, как
мы шли из дома с разбитыми окнами в сторону спортивного
автомобиля.
Я чуть не споткнулся вместе с
обгоревшим. Мало того, что она выдала теорию, по которой она сама
может в любой момент слиться, так мне еще теперь и дальше без нее
продолжать.
— Унесешь в мусорку в ковре? —
спросил я. — Или как?
— Я что-нибудь придумаю, — ответила
Лена.
— Глеб не поможет, — процедил я
сквозь зубы. — Ты точно справишься сама?
Обгоревший дернулся у меня в руках
так, что ткань затрещала. Я перехватил его и двинул по почкам,
чтобы подумал в следующий раз, что и как стоит делать.
— Я справлюсь. Помогу, подскажу.
Придумаю. Опыта у меня уж точно больше, чем у Матвея. Ты вот точно
справишься, — и она, развернувшись, пошла обратно.
— Ну и дела-а-а, — протянул
обгоревший.
— Еще получить решил?!
Я осмотрелся по домам, что стояли
поблизости. Ни одного светлого окна, ни одной шевельнувшейся
занавески. Камеры могли еще быть, но вдруг здесь и правда жопа
мира?
— Ладно-ладно, но Полина...
— Что Полина? Садись вперед! — и я
впихнул его в машину. Потом сунулся в багажник, где я видел пару
нейлоновых стяжек. — Рыпнешься или попортишь чего — живьем сожгу! —
крикнул я ему через салон.
Я бы так и не злился, но ситуация
постепенно аккумулировала только плохое. Сперва Ника, потом
разделение команды, странное поведение Антона. А теперь Лена. Ни
просвета, ни чего-то хорошего.
— Только дернись, — добавил я, сцепив
руки обгоревшего стяжкой. — Звать как?
— Вениамин, — коротко бросил он.
— Врешь, — я завел машину.