Чего
там только не было.
По
сторонам вдоль стен к потолку возвышались шкафы с полками, до отказа забитые разнообразными
коробками. Друг на друге стояли резные сундуки, ящики, кофры и старые плетёные
корзины. То тут, то там была накрыта простынями мебель, пирамидами грудились
пожелтевшие от времени газеты и журналы, старая одежда.
Среди
хлама находились и необычайно интересные предметы — вроде граммофона с
коллекцией поцарапанных пластинок, неработающих каминных часов или
кресла-качалки с толстым слоем пыли.
Словом,
там было много всевозможного барахла, которое вряд ли уже пригодится, но рука
не поднимается выкинуть.
Вот
только нужную вещь, а именно птичью клетку, Марк найти никак не мог. Он
отчётливо представлял, как эта клетка выглядит, значит, однажды её уже
встречал. Но, где именно, напрочь забыл. Единственное, что было совершенно
точно известно, что клетка была на чердаке.
Марк
подошёл к окну, глубоко вдохнул чистый свежий воздух и посмотрел на рядом
стоящий узкий комод. На его изрядно потёртой поверхности лежала стопка открыток.
Взяв одну из них, Марк развернул её и присел на краю окна.
Внутри
было несколько традиционных строк с пожеланием, сделанных острым, небрежным
почерком. И скромная подпись в самом низу — «Папа».
Марк
уже видел её и неоднократно читал. Он всегда так делал, когда папа присылал
открытки к значимым датам и событиям, вроде Дня рождения или Рождества. Сначала
он хранил их у себя, в комнате, периодически открывая и прочитывая, словно не
знал каждую строку и выведенную букву наизусть… А потом уже решил, что будет
лучше спрятать их куда-нибудь подальше, чтобы не травили душу в лишний раз,
когда вновь на них натыкался. Ну а может ли быть что-то лучше для таких целей,
нежели огромный чердак в старинном доме? Ну, разве только подвал, где хранилось
не меньше всевозможных диковинных вещиц и «богатств».
Марк
грустно вздохнул и положил открытку обратно в стопку. Открытки он периодически
получал ото всех. Даже от Виктора, хотя это было всего пару раз на его памяти.
Их не было только от мамы, которую Марк никогда не видел.
Подумать
только, — мальчик даже не представлял, как она выглядит! Лишь описание
благодаря воспоминаниям бабушки могли дать хоть какое-то смутное представление
о ней.
Так
сложилось, что мамы Марка не стало во время его рождения. Никаких фотографий и
портретов, которые могли бы остаться, тоже не было. Она не очень любила быть
запечатлённой и не считала себя привлекательной. Хотя, по уверениям бабушки и
дедушки, была просто красавицей. С густыми чёрными волосами и острыми скулами,
которые достались Марку. Смугловатая, слегка оливковая кожа, как он всегда
подозревал, тоже унаследовалась — ведь отец был светлым шатеном.