Из мыслей алкаша я узнал, что мотоцикл так и не удалось
восстановить, поскольку от удара о камни на дне оврага у него даже
раму повело так, что никто уже не взялся её выправлять. А мужику в
целом хоть бы хны! Ни переломов, ни серьёзных ушибов. Вот только
шрам на лице остался. Друзья-алкаши так и прозвали этого
деревенского Шумахера - Отто Скорцени. Правда чуть позже мой
клиент, опять же, по пьяному делу, упал у себя во дворе и сломал
руку. В общем, не стал я обращаться к сущностям астрала с просьбой
«починить» все эти полученные сдуру травмы и шрамы, попросил лишь
избавить болезного от цирроза печени. А ещё сделал соответствующее
внушение, и теперь этот мужик впредь никогда не притронется к
алкоголю, а кроме того не будет курить. Наркотой он не баловался,
но на всякий случай я наложил соответствующий запрет, чтобы мужик
не кинулся из одной крайности в другую. Но повторюсь — пусть теперь
врачи пытаются понять, куда подевалась у их пациента неприятная
болячка — цирроз печени. А я вернусь к рассказу о втором случайно
отобранном пациенте — о Прасковье Кузьминичне, бабушке 96 лет.
После исследования её организма я понял, что у неё нет каких-то
неизлечимых болезней, если не считать таковой саму старость. Да,
именно от неё и умирала эта сухонькая старушка. После того, как она
попросила меня посидеть рядом с ней и даже показаться ей, я решил
так и сделать, но предварительно закрыл палату защитным полем,
причём таким образом, чтобы эта тончайшая невидимая преграда прошла
буквально внутри стен, потолка, пола, а также двери и окна. Теперь
сквозь защитное поле не мог проникнуть не только человек, то даже
любая материальная частичка, включая отдельные молекулы и атомы. В
том числе была прервана связь между различными микрофонами и
миниатюрными камерами, которыми была нашпигована больничная палата.
Какой-либо записывающей аппаратуры здесь не было, зато всё это
имелось в соседнем помещении, но, как я уже сказал, ничто
материальное не могло выйти за пределы этой палаты.
Я принял свой облик и сел на стул возле кровати старушки. Она
около минуты с интересом разглядывала меня, затем улыбнулась и тихо
произнесла:
- Стройный, красивый и здоровенный, в общем, настоящий кобелино!
Признайся, милок, любят тебя бабы, или я не права?
Я ничего не ответил на этот риторический вопрос бабули, лишь
улыбнулся и задал встречный вопрос, на который уже знал ответ,
поскольку прочитал её мысли и получил доступ ко всей информации,
хранившейся в её памяти: