— Ты уверен? — с настороженностью уточняю.
Отдать ребенка чужой, незнакомой женщине? Внутренне меня это тормозит.
— Абсолютно. Ну же, смелей. Дай ей кроху, — настойчиво убеждает. — Тебе надо немного отдохнуть, пока он спит. Ты должна мне довериться.
Да, я это прекрасно понимаю. Няня… Это такое спасение. Просто внутренний инстинкт срабатывает - материнский. Обычная настороженность.
Я всё-таки передаю Самира в руки няни. Дамочка тут же начинает воспевать комплименты, о том, какой же он хорошенький.
— Сладкий зайчик! Ути-пути! Кукольный мальчик, на пупсика похож.
— Ну все, вы занимайтесь, а мы пойдем обедать. Алис, нам уже накрыли на веранде. Там открывается чудесный вид на сад.
— Л-ладно, идем.
Я едва заставляю ноги двигаться, но смотрю на сверточек до последнего, до тех пор, пока мы не покидаем гостиную, скрывшись за углом. Осман берёт меня под руку и куда-то ведёт.
Распахивает большие стеклянные двери и выводит меня на просторную террасу, в центре которой стоит столик, застеленный белоснежной скатертью, а на нем разложена гора деликатесов. Слюнки текут, а живот восторженно урчит.
— Прошу, — Осман любезно отодвигает стул, приглашая.
Я занимаю место напротив него и буквально набрасываюсь на лакомства. Да, я отрадно проголодалась. Из-за того, что я теперь кормящая мама у меня проснулся зверский аппетит. Кушаю, так сказать за двоих.
Мы обедаем, иногда беседуем, обмениваясь фразами. Но я продолжаю думать о Самире. Ноги так и рвутся обратно в комнату. Как он там? Я ведь впервые оставила его надолго одного, считай. Без личного внимания. Очень сильно привязалась к сыну. Понимаю, что это наверно не совсем нормально… Я любую пылинку с него сдуваю, опекая чрезвычайно сильно. Но у меня сейчас гормоны бушуют, много страхов. Я впервые получаю опыт материнства. Это пройдет, со временем устаканится. Послеродовые последствия, так сказать. Прочитала в одной занимательной статье.
Блюда очень вкусные и полезные. Мужчина даже об этом позаботился, чтобы мне, кормящей маме, готовили по особому меню. Мало ли у малыша аллергия будет или неусваемость, если я вдруг съем что-то не то.
— Как ты себя чувствуешь? Тебе всё нравится? Вкусно? — низким голосом спрашивает мой спаситель.
— Безумно. Все нравится, даже больше, — отвечаю с лёгкой улыбкой на губах и ловлю на себе взгляд Рашидова, искрящийся, переполненный восхищением.