Вообще у приличных заводчиков очереди на два года вперёд расписаны. Но так как по стандартам разведения котик являлся переростком, на него стояла скидка. Но только сегодня! Котик очень ждёт новую хозяйку, которая подарит ему приют и ласку!
Я! Я подарю!
Вестник с заявкой взмыл по указанным координатам в ту же секунду. И очень скоро пришёл ответный, с согласием на продажу и реквизитами на оплату.
Вчера вечером курьер его доставил. Бедный кошачий ребёнок жался к стенке переноски. Ещё бы! Столько страху натерпелся! Столько подлости и предательства! Я взяла его на руки. Малыш доверчиво прижался к моей груди и тихонечко замурлыкал.
Вот! Котики всегда чувствуют хороших людей!
По документам котёнок значился как Теофраст Гогенгейм фон Троттел. Я подумала, что малышу и так от судьбы досталось, чтобы так к нему обращаться, и решила называть его Огонёк. А что? Раньше я просто жила. А теперь буду жить с Огоньком. А? Здорово же?
Весь вечер котик промурлыкал у меня на коленях, пока я в кабинете работала с бумагами. Потом с аппетитом покушал, а после сделал лужу на полу посреди коридора.
Хотя в объявлении было написано, что к лотку приучен.
Думаю, это просто стресс.
Огонёк сидел рядом с лужей такой несчастный… Так испуганно на меня глядел…
У меня рука не поднялась его наказывать.
Я отнесла его к лотку, где он успешно справился с остальными лотковыми делами. Ну умница же, а не котик!
Всю ночь он провёл у меня груди тёплым пушистым клубочком и теперь следил за моими метаниями по комнате с философским спокойствием.
…Сидя на моём лабораторном столе!
Прямо рядом с алхимическим оборудованием!
Я сняла котика, пересадила на мягкий стул и погрозила пальчиком. Туда нельзя!
И побежала к спиртовке. Там подогревалось приворотное зелье. Не подумайте плохого. У меня всё честь по чести. По рецепту из храма. Для спасения семейной пары. Я сняла с направления копию для проверки и зафиксировала в журнале. Как положено. Доведя зелье до нужной температуры, я продержала его под полотенцем ещё десять минут и перелила во флакончик.
За окном раздался стук шагов.
Я быстро поставила флакон на стол и побежала в лавку – то помещение, где я принимала покупателей.
Хвала всем богам, это был не он. Не инквизитор, в смысле. И вообще не он, а она. В дверь вошла высокая крепкая бабища. Из тех, на которых можно пахать, пока кони, на скаку не остановленные, непонятно где носятся. Одета она была просто, имела обветренные руки и загорелое дочерна лицо.