После смерти Николая Саша считал
невозможным любить Дагмару, ибо подобное казалось ему
предательством памяти старшего брата. Но спустя некоторое время,
цесаревич сдался. Он поговорил с отцом, и тот благословил его. Мама
же со слезами одобрила выбор сына, - она очень любила Минни.
Цесаревич к этому времени заметно
похудел, стал сосредоточенным и приобрёл какую-то неясную твёрдость
в поведении. Полноватый и по большей части расслабленный в
характере Володя с удивлением смотрел на такие перемены в брате. Он
вдруг осознал, что Саша, уступая покойному Никсе внешне, выглядел
тем не менее весьма достойно для наследника престола.
Уже в июне Саша писал отцу из
датского Фредериксберга: «Милый Па, пишу Тебе из места, где Никса
наш милый был так счастлив и выехал отсюда женихом. Дай Бог, чтобы
и я был также счастлив. Молю Бога, чтобы Он устроил это дело и
чтобы Он благословил меня».
Саша и Владимир прибыли в
Копенгаген…Король Кристиан IX добродушно принял царских сыновей. Во
дворце их встретили также королева и Минни, которая показалась
новому наследнику более красивой, чем была раньше. Для Саши словно
расцвело вокруг и стало казаться чудесным.
Кристиан IX пожаловал Саше орден
Белого слона (высшая награда Дании), а потом был торжественный
обед…Всё следовало строгой церемонии, а для наследника время словно
ускорилось рядом с принцессой.
Саша пытался передать в письме отцу
то, что происходило у него тогда в душе: «Ты не можешь себе
представить, милый Па, как мне хочется устроить всё это дело и как
можно поскорее. Я чувствую, что могу и даже очень полюбить милую
Минни, тем более что она так нам дорога. Решительно не знаю, что
скажет на всё это милая Минни. Я не знаю её чувство ко мне и это
меня очень мучает. Я уверен, что мы могли бы быть так счастливы
вместе. Я молюсь усердно Богу, чтобы Он благословил меня и устроил
моё счастье. Я уверен, что мой милый Никса не оставит теперь меня,
он наверно молится за меня. Мы всего больше говорим с Минни о милом
брате. У неё постоянно навёртываются слёзы, когда она говорит о
нём. Почти во всех комнатах на окошках Никса вырезывал своё имя и
год своего пребывания, которые до сих пор остались на стёклах.
Минни вспоминает каждую дорожку, каждое место, где они гуляли или
разговаривали всего больше. Она мне ещё больше понравилась теперь,
и я чувствую, что я люблю и что я достоин её любви, но дай Бог,
чтобы и она меня полюбила…Я чувствую, что моя любовь к Минни не
простая, а самая искренняя и что я готов сейчас же высказать ей, но
боюсь…»