Порывом ветра сорвало с Белладонны и её платье, оставив лишь
нижнее бельё из тончайшего кружева и шелка. Она вскрикнула от
неожиданности, попыталась прикрыться руками и едва удержалась на
метле. Вихрь сдул все прутья с метлы, превратив её в обычную
палку.
Белладонна в глубоком шоке уставилась на меня. Её щёки пылали
румянцем от смущения и гнева. Но я лишь дружелюбно улыбнулся:
— Ну вот, теперь мы квиты. Я видел твое бельё, ты подержалась за
моё древко... древко топора. Предлагаю разойтись с миром.
— Никогда! — прошипела Белладонна сквозь стиснутые зубы. Её тело
сотрясала крупная дрожь от ярости. — Я... я уничтожу тебя!
Она выставила руку в мою сторону. По её пальцам пробежала чёрная
молния, и из центра ладони с шипением вырвался узкий луч
концентрированной тьмы.
Я дунул второй раз. Луч тьмы расщепило и разорвало на мелкие
частицы. Вторым порывом ветра с Белладонны сорвало маску, изрядный
слой косметики и, кажется, ещё маскирующие чары. Потому что ее
внешность кардинально изменилась. Она постарела лет на шестьдесят,
превратившись в древнюю, скрюченную старуху, похожую на морщинистое
печеное яблоко.
Как говорится, все женщины прекрасны, в каждой есть изюминка. Но
что если изюминка растет у хозяйки прямо на носу?
Белладонна от неожиданности села прямо на пол. Её глаза снова
округлились от изумления.
— Ох, ладно, я понял, — я прикрыл глаза от ведьмы рукой. —
Кажется, теперь я тоже испытываю экзистенциальный ужас... Надеюсь,
ты не заставишь меня дуть в третий раз? Иначе мои нервишки,
наверное, не выдержат...
Белладонна опустила глаза, посмотрела на себя и, кажется, тоже
испытала экзистенциальный ужас. Подорвавшись на ноги, с визгом и
позором она убежала прочь. Топор она выронила, он полетел на
пол.
— А разговоров-то было... — я протянул руку, топор сам собой
влетел в мою ладонь. — Иди сюда, родной.
Казалось бы, пора на этом и закончить. Но нет, сзади раздался
крик. Я резко обернулся.
— Не подходи, монстр! — это был мой дядя, лидер культа.
Оказывается, этот гад уже очухался. Он подобрал упавший кинжал и
стащил обнаженную девушку с алтарного камня. Закрывшись ей, он
грубо прижал лезвие к её нежной шее. Капля крови скатилась по
белоснежной коже... Бедняжка ахнула от боли и ужаса, её глаза
широко распахнулись. Она беспомощно забилась в крепких руках дяди,
но тот держал крепко.