Внимательно изучив, те остатки былой
роскоши что имелись на текущий момент, я облегчённо выдохнул и
мысленно похвалил себя за верно-принятое решение. Почти в самом
верху красовался жетон, полученный мной в битве с ассайскими
гипнотизёрами – как раз то что нужно, для вытягивания остатков
знаний из доставшегося мне тела.
– Эта штука почти на вершине?! Как же
я пал!
Но делать нечего. Я активировал его и
меня тотчас скрутило в болезненной судороге, а сознание провалилось
в воспоминания хозяина тела.
***
История
Алексея
Алексей Леонов, вот как звали
паренька, в чьё тело меня угораздило попасть. И сейчас я находился
глубоко в его воспоминаниях. Я как бы гулял поодаль, наблюдая за
его жизнью со стороны. При этом я мог прожить часть его
воспоминаний и уловить там мелочи, о которых не догадывался даже он
сам.
Детство Алексея оборвалось в пять лет,
когда в этот мир пришло всемирное наводнение. Череда мощнейших
землетрясений породили ужасающие волны высотой в несколько сотен
метров, которые начали своё шествие по поверхности Земли, смывая
города и уничтожая привычную жизнь людей. Всё это юный Алексей
узнал из телеэфира, находясь в родовом бункере. Но и это затишье
оказалось коротким. За глобальным подъёмом воды пришли сильные
твари, когда по всей Земле начали открываться разломы. Папа ушёл на
войну и быстро погиб где-то у барьера Уральских гор, а мама
осталась одна с маленьким ребёнком на руках. Это время было самым
тяжёлым. Имения разрушены, экономики в стране нет. Многие города
скрылись под сотнями метров воды.
Император тогда ввёл декрет, по
которому временно упразднялась разница между титулами благородных и
обязал все рода делом доказать верность империи, а мама с маленьким
сыном нашли кров над головой и прибежище у рода
Троекуровых.
Дальше идёт период, где воспоминания
Алексея явно повреждены или в них вмешались, все они были
отрывочные, нечитаемые, затянутые серой вязкой хмарью. Единственный
чёткий образ, который сохранился об этом времени, показал как мама
плачет и отказывается идти под венец с князем Троекуровым. А потом
её не стало. Лишь боль и слёзы затопили сердце мальчика на долгое
время. И только тайные посещения кладбища и могилы мамы были его
лучиком в наступивших сумерках. Это было его сакральным местом, где
он мог вдоволь наговориться со своим единственным родным человеком.
Пусть и разговор этот был всего лишь монологом.