– Ты хочешь помочь мне? – спросил
я.
– Ага, они же не ожидают подмоги, так
что я ничем не рискую, надо только разжиться гарнитурой и двигаться
немного поодаль. Вопрос только, что с ним делать? – и мы оба
посмотрели на стюарда, жалко похныкивающего на полу.
Поход в кают-компанию и игры у нас
отменились. А стюард пусть подумает на досуге о смысле жизни, пока
сидит там на покойничках.
Маша скинула с себя сумочку в номере,
а на руки надела перчатки с синеватыми кристаллами поверх. Сомнения
отпали, я имею дело с представителем очень богатого рода. Ну и
ладно, мне конечно нет дела до того, но очень хотелось посмотреть,
на что она способна в полной силе.
Три часа скитаний по морскому гиганту
не приносили никаких результатов. Мы бессмысленно блуждали по самым
пустынным уголкам гигантского корабля, лишь зря теряя
время.
Тем временем на беспокойной
поверхности моря разразился шторм, высокие волны, словно хотели
бросить вызов несокрушимости нашего корабля. Однако, ничто не
волновало этот стальной монстр. Он играючи разрезал
двадцатиметровые волны, будто это какие-то мелочи.
В одном из отсеков мы наткнулись на
батискаф, а ушли оттуда лишь вдоволь наигравшись с манипуляторами.
Я как боксёр пытался выдавать ими хуки, а Маша в свою очередь
старательно складывала колодец из спичек. Ну, хорошо хоть меня не
стала расчёсывать, а то ведь порывалась сначала!
Время летело незаметно, как, впрочем,
незаметно шторм стал гораздо сильнее, а я стал отчётливо
чувствовать, как корабль начал весьма заметно покачиваться из
стороны в сторону.
Лишь когда стихия дошла до своего
пика, до апогея, а в зале с глубинными зарядами было до чёртиков
страшно, когда сто тонный боеприпас так и норовил выскочить из
креплений и пойти покататься по полу, мы наконец направились
проведать грузовой отсек.
Всю дорогу что-то неуклонно тянуло
меня туда, и лишь опять очутившись на месте мне сразу стала понятна
картина печального запустения предыдущих отсеков корабля. Только я
ступил на лестницу, ведущую в отсек, а снизу показались заветные
паллеты с грузом, в один из перекатов моря куклы, которые я так
случайно сопроводил на корабль дружно со своих мест сказали
“Мама”.
По мне прокатилась какая-то бездонная
волна ужаса. Такой жути я ещё не испытывал, как, впрочем, не
испытывали её и те бедолаги, которые в скрюченных позах уже
валялись в отсеке, невольно оказавшись заперты тут этой волной.
Когда наполненный для детей весёлой магией голос двадцати тысяч
кукол, волна за волной рождал в чреве величественного корабля,
повидавшего сотни морских сражений, одно единственное светлое
слово, от стен гиганта уже отражалась вся суть его естества. Два
противоположных начала нашли тут единство, смерть и жизнь. И от
этого переплетения просто некуда было деваться. Мы как путники, что
встали на пути у бурлящей стихии, которая не определилась куда ей,
а потому начала таскать нас с собой.