Остался один Слизень. То, на чём мы остановились минутой
ранее.
Отпускаю намертво застрявший меч и мягко приземляюсь на землю.
Запасное оружие в руке. Хватило шести секунд, чтобы разделаться с
последней Тварью.
- Бой закончен! Можешь выходить, - раздался голос недовольного
учителя Клауса, и в стене сразу же появилась дверь.
- Ты почему пользовался лишь одним мечом?! - накинулся он на
меня, как только я появился в его поле зрения.
- Так интереснее.
- Кому интереснее? Тебе или Тварям?
- Вам, Мастер. Вы же не зря такую подлянку мне устроили с
Тварями из разных групп. Скучаете, наверное. Вот и решил вас
повеселить.
- Щенок! Ты ничего не понимаешь! - в своей привычной манере
разорался Клаус.
- Да всё я понимаю. Твари хоть и фантомные, но кусают очень
больно. Наказание за вчерашнее?
- Настоящий воин должен терпеть боль! - глубокомысленно изрёк
этот мудила, подняв для пущей важности указательный палец
вверх.
- Так, я и терплю, только удовольствия от этого не получаю. А
вы, уверен, настоящий воин и кайфуете от боли. Признайтесь! Вас,
наверное, женщины в кровати плётками стегают, вместо того, чтобы,
как всех нормальных людей ублажать? Кляп в рот? Деревянный член
в…”неврот”? С занозами?
- Как ты смеешь?! - схватил Клаус меня за грудки. - Я тебя
сейчас по стенке размажу!
- И завтра ваша голова украсит обшарпанные ворота не менее
обшарпанного замка Меринбергов… Пардон, как говорил наш сбежавший
повар. Не обшарпанного, а сохранившего исторический облик. Но вашей
голове от этого легче не будет.
- Убивать? Нет! Устрою ещё бой! - не унимался старик, которого
все почему-то считали Мастером. - Пятьдесят! Нет! Сто Тварей и один
меч!
- С удовольствием. Я только размяться успел.
- Тьфу ты! Только энергию кристаллов на тебя переводить!
Пятьдесят плетей! - в сердцах сплюнул он.
Двадцать четвёртый удар… Боль разрывает тело. Боль заставляет
орать, но я, стиснув зубы, молчу. Не дождётесь! Я сильнее вас,
ублюдков! Я выдержу всё и дождусь своего шанса стать свободным!
Сороковой удар…Уже не сдерживаю себя в крике, чувствуя, как кожа
сползает со спины лохмотьями.
Сорок второй удар… Проигрывает не тот, кто на коленях, а тот,
кто не может с них подняться. Я поднимусь. Обязательно.
Сорок пятый удар… Искупление собственных ошибок начинается с
нуля.
Сорок восьмой удар… Нет никаких чувств, кроме чувства злорадства
над этими ничтожествами. Смех сумасшедшего вырывается наружу.