Пока Саюри шокировано изучала
результаты практического применения теоретических исследований, я,
приглядывая за ней, решил времени зря не терять и, воспользовавшись
найденными ключами, попробовал открыть шкафчики. Три из восьми
шкафчиков получилось открыть. Один ключ не подошёл ни к одному
замку. Может это был охранник с другого этажа? В любом случае,
придётся искать ключи у бродящих или мёртвых охранников из первого
лифтового холла. Ключей от оружейного сейфа я, к моему большому
сожалению, не нашёл, а без боеприпасов соваться выше было очень
опасно.
Саюри же в это время сидела бледнее
мела и судорожно давила в себе приступы тошноты. Скорее всего фото
результатов нашла. Но молодец, для девушки держится, прям очень
хорошо… А нет… Не удержала. Ну, хоть не на пол и то хорошо,
тактично метнулась в комнату с пультом видеонаблюдения.
Вернувшись, девушка обессилено
плюхнулась на кровать. Пустым взглядом гипнотизируя пол, она
полностью ушла в свои мысли. Было видно, что прочитанное и
увиденное в дневнике, выбило её из колеи. Немного не такого эффекта
я ожидал, но в целом… Правильная реакция, говорящая о многом… Надо
дать ей немного времени прийти в себя.
Освобождая шкафчики от вещей, я
складировал те на стол. Позже переберу и отделю нужное от
ненужного.
Ладно, думаю пора бы уже немного
прояснить ситуацию.
— Ну как, нашла, что-нибудь
интересное в дневнике?
Молчит.
— Саюри… Ау, земля вызывает Саюри!
Приём!.. – подойдя к ней, сел рядом. Я видел, что она прекрасно
меня слышит, просто молчит в ответ. И что делать? Память, когда это
нужно, не балует меня знаниями или воспоминаниями. Ладно, попробую
растормошить другим способом. – Я не помню своего имени. Не помню
своей жизни до всего этого. Лишь жалкие огрызки памяти появляются в
моей голове. Но я помню, что творили со мной учёные. Тоже
эксперименты, операции, опыты… Я помню это… Знала бы ты как хорошо,
что ты была не в белом халате. Иначе, боюсь, я мог бы среагировать
не так адекватно.
На этих словах девушка невольно
вздрогнула и впервые с момента чтения дневника-журнала посмотрела
на меня. В янтарных глазах была странная смесь эмоций, разгадать
которую не было ни возможности, ни времени.
Я старался говорить негромко и
спокойным тоном. В памяти снова возник образ моей мамы, говорящей
мне с доброй улыбкой на лице: