И что надо
срочно отмыть все стены, а лучше - вообще побелить, наверняка, известь здесь
имеется. Перестирать ткань и одежду, выбить шкуры, расстеленные на полу и на
кровати, в идеале заменить подушки и проверить голову на наличие мелкой
живности.
Деятельная натура
во мне требовала каких-то действий, но израненное тело пока не позволяло начать
разного рода преобразования. И мне оставалось лишь мысленно составлять план
ближайших мероприятий.
В первую очередь,
конечно, необходимо ознакомиться с замком, с землями и людьми. Уходить я точно
никуда не собиралась, ведь здесь я глава рода, пусть пока и до рождения
ребёнка, а там, в чужих землях, всего лишь бесправная девчушка. И раз уж мне
предстоит жить в Эсхейме, я, как и сказала Виллуму, хочу сохранить земли своему
сыну, а по поводу всех моих изменений и улучшений буду ссылаться на знания
предков из родового камня, очень уж он удачно подвернулся.
Естественно,
придётся многое узнать, да и управлять родом и землями точно непросто, но мне
никто не оставил выбора. А значит, будем выживать методом проб и ошибок.
Мысленно хохотнув, поражаясь своему фаталистическому настрою, я в очередной раз
порадовалась чудесному свойству мозга отключать эмоции - только это объясняло моё
удивительное спокойствие. А ещё несказанно радовало отсутствие токсикоза, с
Андреем первые месяцы я дико страдала тошнотой и прочими прелестями
беременности.
О том, кто
родится, кто отец ребёнка и как я буду рожать в этом, во всём отсталом мире, я
старалась не думать. Иначе паника всё же накроет меня и это приведёт к ненужным
мне последствиям…
— Светлого
дня, госпожа, — поприветствовала меня Бергит, заглядывая в чуть приоткрытую
дверь.
— Светлого,
— кивком поздоровалась с девушкой, продолжая приседать. Впервые увидев, как
леди Лиат наклоняется в три погибели, помощница лекаря тут же рванула за
Виллумом, решив, что госпожа окончательно спятила. Но благо тому недолго пришлось
объяснять, зачем я так над собой измываюсь и, получив согласие от строгого
доктора, я продолжила восстанавливать своё тщедушное тельце.
С
ужасом пару дней понаблюдав за моими упражнениями, Бергит всё же обвыклась
и теперь не таращит глаза в изумлении и не раскрывает рот, словно вытащенная на
берег рыба. А однажды даже попробовала встать в планку и была несказанно горда,
продержавшись в странной, по её мнению, позе дольше, чем я.