— Свои семьи
мы уж как-нибудь прокормим! — тут же взвился самый хмурый, немного подавшись к
постаменту, — рыбу заготовим, хотел осенью продать её, но чего уж теперь,
обменяю на хлеб у Къетилов, до них войска не дошли.
— В убыток
себе обменяем! Род Къетилов завсегда жадными были! — поддержал хмурого,
рыжеволосый, — я сыр обменяю, успеет вызреть. А ещё камни чёрные Эйвинсам соберём,
тех правда тоже потрепало, но овцы в горах сохранились.
— Шкатулки
продам латранцам, они крупы привезут! Уж свою семью найду чем прокормить!
— Озёра
только уткой забило! Рыбу пугают, — проворчал кто-то из толпы, — надо крючки
ставить.
— Пацанят отрядить,
бабы на полях репу сеять пойдут, может, до первых холодов успеет налиться.
Только поставить кого постарше с ними надо, дождей давно не было, кабы беды не
случилось, когда утку жечь станут.
— Зачем уток
жечь? — вклинилась в беседу умудрённых опытом мужчин, не понимая, почему таким
варварским способом планируют избавиться от мяса, которого у нас нет, —
заготовить и в ледник сложить.
— Госпожа,
мы же не латранцы какие, чтобы грязную птицу есть, — с недоумением протянул
рыжебородый, тут же поясняя, — она жрёт всё подряд, мясо воняет — нечистое.
— Ясно, —
рассеянно кивнула, мысленно проводя аналогию со свиньёй в моём мире, но в там
вера не позволяет, а здесь явно прослеживается брезгливость. Задумчиво
постукивая карандашом по столу, слушая глав общин, я пыталась понять, что
меня в диких утках так зацепило.
— Мою
коптильню сломали, Ульф пустишь к себе?
— Одну с
десятка мне, — предупредил мужчина, рыжебородый кивнул, соглашаясь с оплатой.
Дороговато на мой взгляд, но вмешиваться в их договорённости не было никакого
желания. Однако поставила напротив коптильни галочку, чтобы не забыть
выяснить свой процент налога и срок следующей оплаты. И пока рисовала кривую
закорючку, наконец, уловила мысль, что меня смущала.
— А коптить
утку? Запах исчезнет, можно прежде мясо в уксусе вымочить, — произнесла,
как по мне, отличную идею. Да и как говорила моя тётка: «Лидка, ты просто
не умеешь её готовить».
— Грязная
птица, госпожа, — упрямо покачал головой Ульф, твёрдо дополнив, — воняет
смрадом и тиной.
— Ладно, но
накоптить же можем и латранцам продать, — не уступала я, жаль было терять
столько мяса, тем более в такие сложные времена. Про себя, решив, что стоит и в
погребах замка сделать небольшой запас, это сейчас они пока не оголодали, а как
прижмёт, перестанут носы воротить и согласятся и утку съесть, тем более запах у
неё исчезнет.