В общем, никакого отторжения мой внешний вид у меня не вызвал. Я
себе даже нравился, а уж молодым девчонкам, думаю, тоже придусь по
душе. Надо будет попросить сестричку, чтобы познакомила меня с
кем-нибудь. А то у меня перед глазами нет-нет, да и встанет её
обнаженная фигурка с торчащими сосками, бархатной кожей и нежным
светлым пушком в промежности…
- Черт! Черт! Черт! – тихо выругался я, сквозь сжатые зубы,
почувствовав, как тяжелеет что-то в штанах, натягивая ткань
форменных офицерских галифе.
Нет, так дальше дело не пойдет! Нужно срочно решать эту
проблему! И чем скорее, тем лучше! Не дело это, когда сестренка
голышом перед глазами стоит! Так-то девка она видная – все при
ней…
Все, стоп! Думай о чем-нибудь другом, только не об этом! Но вы
же знаете, как это бывает, когда стараешься не думать о чем-нибудь
конкретном? Вот именно!
Кое-как, но мне удалось привести свои мысли в порядок и
урезонить не к добру разгулявшееся воображение. Понять-то я себя
тоже могу: здоровый мужик, долгое время не знавший женской ласки –
это страшное дело! Хотя, я так и не вспомнил, занимался я
когда-нибудь любовью или нет? Но что-то мне подсказывало, что с
этим делом у меня все было в порядке.
Из-за «душевных терзаний, я даже не сразу обратил внимание, что
мои покалеченные конечности шевелятся куда бодрее. Не совсем,
конечно, как здоровые, но и особых проблем не вызывали. Как
говорится – терпеть можно. И даже ходить, немного «припечатывая
шаг» и подволакивая ногу. Одним словом я теперь – «джаз нога» или
рубль двадцать[1].
На кухне, куда я доковылял, чтобы хлебнуть кипяточка (на большее
я и не рассчитывал, и так уже вчера обожрал товарища капитана),
обнаружился Трофим Павлович собственной персоной.
- А! – Добродушно улыбаясь, капитан протянул мне руку. –
Проснулся уже, герой? А сестричка твоя, неуемная, уже на работу
спозаранок умотала. Даже слушать меня не стала – стыдно говорит,
людям будет в глаза смотреть…
- А вы сами, Трофим Павлович, отчего не на службе? –
поинтересовался я.
- Так я всю ночь промотался… - Нахмурился Заварзин, тяжело
навалившись локтями на стол. – На шестом проезде опять разбой с
мокрухой, да с тяжкими телесными… Только вот такого, как ты, среди
потерпевших не нашлось… Совсем твари человеческий облик потеряли! –
Он с хрустом сжал кулаки. – Ничего не боятся! Знают, суки, что мы
за всем поспеть не можем - людей мало… Ладно, что мы все о
скорбном? Ты это, Мамонт, давай, садись к столу – позавтракаем, -
щедро предложил капитан. – У меня даже чай с сахаром имеется, да и
хлеба немного найдется!