- Э, нет! От подобной болезни так просто не вылечиваются! Следы
всё равно остаются. А Вы чистая голубка, - он нежно улыбнулся, а
потом вдруг помрачнел, - некогда барыня возила меня в Петербург, и
даже отправила учиться на медицинский факультет. Но её прихоти
хватило не на долго, - в его словах появилась горечь, - я проучился
всего год. А так мечтал вырваться от неё, отучиться и заработать на
вольную. У меня наверняка бы получилось! Но холопам не пристало
мечтать, их забота - угождать хозяевам. Барыня решила поехать в
Европу, и конечно же, забрала меня с собой. Я сопровождал её то в
роли племянника, то в качестве молодого любовника, дворянина. Я
должен был демонстрировать всепоглощающую страсть к этой увядшей
женщине. Но если барыня замечала, что я не достаточно убедителен,
или на меня начинают засматриваться другие женщины, она меня
безжалостно порола. А потом, в постели, ей нравилось купаться в
моей крови.
Лена содрогнулась от этого откровения. А он продолжал:
- Я сам Вас невольно выдал. Я спросил - могла ли Антонина
Львовна быть девственной, не смотря на болезнь? Франсуа поднял меня
на смех. Он лично не раз приносил ей трапезу в постель. Ей и её
любовникам. Антонина Львовна его не стеснялась и только ему
доверяла всецело. Она была очень любвеобильна, и даже развратна. А
когда Франсуа понял, что я проговорился, что уж там, все давно
знают, что я заглядываю к Вам по ночам, и до него дошли слухи. Так
вот, он твёрдо вознамерился утром идти в полицию и выдать Вас. Я не
мог ждать, я должен был Вас защитить!
- Он не смог бы доказать, что я не Чернова, - ответила Лена, - и
он прав, я действительно не она. Графиня Чернова встретила меня
посреди дороги, когда ехала сюда. Я была совершенно одна посреди
поля, и совершенно ничего не помнила, даже своего имени. Я и сейчас
ничего не помню, и не знаю, что со мной тогда произошло? Однако, я
оказалась поразительно похожа на графиню. И Антонина Львовна
заставила меня поклясться, что я проживу остаток жизни вместо неё,
когда её не станет. Да и в то время, когда она ещё будет жить, я
должна была всюду представлять её. Ей была важна репутация, а
женщина, больная сифилисом, обречена не только на страдания из-за
болезни, но и на позор. Мы тогда ещё не знали, что Евгения Львовича
уже нет в живых, как и того, что она сама не сможет пережить горя
из-за потери и умрёт в считанные дни. Завещания в мою пользу она не
оставила. Да и зачем? Раз уж я так сильно на неё похожа. Я просто
заменила её.