Не знаю, может, есть в нем еще капля
человеческого сострадания, или он просто оставил нас для своей
выгоды, ведь этот человек ничего не делает просто так. Но на всех
континентах он создал небольшие резервации, в которых и нашли свой
приют все те, у кого хватило сил не подсесть на программу. Я знаю,
что нас очень мало и можно было бы всех объединить, но этого он
тоже по некоторым своим соображениям не сделал. Хотя я предполагаю,
зачем это ему нужно, — печально закончил профессор.
— Поль, хотел еще у вас спросить, все
равно я каждый день вечерами у вас, вы бы не могли со мной начать
заниматься французским? А то ребята на улице уже скоро по-русски
заговорят, а я им все «бонжур» и «оревуар», мой максимум.
Глаза профессора сверкнули, то ли от
выпитого вина, то ли от Серёгиной идеи.
— Гениально! Знаете, Серж,
французский на самом деле очень красивый и поэтичный язык. —
Профессор внимательно посмотрел на Серёгу. — Но изучать его мы с
вами не будем. Мы займемся английским! Как у вас, кстати, обстоят
дела с языком Шекспира?
— Ну, если честно, ненамного лучше,
чем с французским, что-то там помню из начальной школы.
— Я думаю, что в нынешней ситуации он
вам сможет пригодиться! Пардон, я сейчас.
Поль встал и направился в ту комнату,
куда убежала Софи. Погрохотав там пару минут, он вернулся со
стопкой настоящих бумажных книг, Серёга таких уже давно не
видел.
— Так-с, — радовался профессор. — Вот
это, — тряс он перед ним толстой книжкой, — французско-английский
словарь, я тут основные слова переведу и напишу на русском с
транскрипцией. Надеюсь, глазами читать вы еще не разучились? Да
даже если и разучились, мозг быстро вспомнит! Я его как подготовлю,
заберете с собой, у вас, если я не ошибаюсь, отпуск, так что в
дневные часы отключения спокойно можете учить! Дальше вот это, —
держал он высоченную книжку с рисунками, — учебник, по нему мы с
вами будем заниматься. А вот эти две книги — уже художественная
литература на английском, мы как с вами немного его освоим, будете
пытаться читать дома и переводить.
В голове начинало пощелкивать.
— Ну все, профессор, мне пора.
Серёга засобирался, но вспомнил, что давно
хотел спросить:
— Да, еще хотел узнать. Что там за таблички по всей границе к
городу понатыканы с восклицательными знаками?
— А, это! Ну, когда нас сюда всех
согнали, их и установили, там предупреждение для людей из нового
мира, что пересекать границу опасно, программа перегреется, и мозг
взорвется.