Я моргнула – и передо мной уже стоял в полном человеческом обличье Сициан Алатус Райя-нор из геноса Огненной луны, сияющий Красный дож, вампир, дракон, повелитель Огненной империи и…
…мой персональный дьявол.
В первый момент я едва ли могла вспомнить, как дышать.
“Сициан…” – губы сами собой сложились в буквы имени, от которого застывала кровь, чтобы в тот же миг закипеть и превратиться в пар.
Но ни звука не вырвалось из горла. Только судорожное, едва осознанное дыхание.
Я, оказывается, скучала.
Проклятье… Как я скучала.
Но очень сложно было забыть, что, похоже, для всех аватаров я лишь инструмент для достижения своих целей. А для Красного дожа – еще и вещь, с которой он привык играть.
А потому я сжала челюсти, а ладони – в кулаки. Медленно, чтобы взять себя в руки.
– Сияй, Райя-нор, – произнесла ровно и холодно, как было принято в империи Огненной луны.
Сициан никак не отреагировал. Привык к статусному обращению… Конечно, повелитель, дракон, аватар огня… Что ему простая иномирянка, не знакомая с дурацкими нормами этикета, который пришлось заучивать в жестких и жестоких рамках почти что рабыни?
Меня почти трясло.
А он вдруг прищурился, огненные глаза на миг стали ярко-красными, а пламя из них исчезло.
Неужели понял?
Сициан в несколько шагов преодолел оставшееся между нами расстояние и… обнял.
Я не поверила своим глазам. И коже, которую обожгло прикосновение. И талии, охваченной руками, как драконьими крыльями. И щеке, под которой громко и гулко застучало чужое сердце.
У меня кружилась голова. В ноздри ударил тонкий аромат дыма и цитрусовых благовоний, которые часто горели в опочивальне Красного дожа. Аромат, смешанный с жаром и аурой повелителя самой страшной из всех стихий. Для меня – самой страшной.
В ногах появилась неконтролируемая слабость, и в глазах почему-то защипало. Пришлось закрыть их с бесполезной отчаянной попыткой забыть и ни о чем не думать.
Не надеяться.
– С тобой все в порядке? – раздался хриплый голос, вырвавший меня из плена слишком горьких и непонятных мне самой эмоций.
А может, очень даже понятных, но тех, которые я не готова была принять.
– Проклятый фер Шеррад, я до конца не верил, что он позволит себе предательство, – одновременно с мягким тембром, от которого теперь не только подкашивались ноги, но и потихоньку рвались все мои принципы, в воздухе слышалось тихое драконье рычание. Не знаю, как у него это получалось, но стоило закрыть глаза, как начинало казаться, что где-то рядом застыл, приготавливаясь для прыжка, дикий зверь.