Минут десять мы молчали,
уплетая ватрушки и запивая их чаем. Телефон у Томина разрывался
чуть ли не каждую минуту, а за окном не стихал гул вертолётов и рёв
двигателей самолётов.
- Валер, мы тут с тобой
вдвоём. Никто ничего не узнает, - решил я первым нарушить молчание,
но Гаврюк остановил меня жестом.
- Знаю, о чём ты хочешь
спросить. Мне жаль, но ты слишком хорошо обо мне думал, - продолжил
говорить Валера, отвернувшись куда-то в сторону. - Я снова
испугался, Серёга.
Удивился ли я? Нет, конечно!
Просто шокирован таким признанием от Гаврюка.
- Подробнее, Валер.
Командир звена собирался с
мыслями. Реально ли такое, чтобы этот мужественный человек, кавалер
трёх орденов Красного Знамени признавался в своей
трусости?
- Самолёт исправен был и в
первый раз, и во второй. Я испугался, - ответил Валера, поправляя
свои часы на руке. - Командир знает это. И Гнётов меня
раскусил.
Григорию Максимовичу только
дай повод. У них и так отношения с Валерой были
натянутые.
- И что командир? - спросил я,
и Валера вынул из кармана сложенный листок бумаги.
- Это мой рапорт. Написал при
нём, а теперь ношу его с собой. Сказал, когда точно решу уйти,
тогда и принесу.
- Ну, сегодня же ты не
испугался, - сказал я.
- С чего ты решил?
- Иначе не продолжал бы
выполнять до конца поставленную задачу, - улыбнулся я.
- Если честно, чуть молиться
не начал. К церкви вообще плохо отношусь, а тут вспомнил, что Бог
есть.
- Он есть, если в него верить,
- спокойно ответил я, и Валера с удивлением посмотрел на
меня.
- Серый, ну ты же не можешь
быть верующим? Ты же коммунист! - воскликнул Валера.
- Вопросы о вере давай не
обсуждать, - сказал я. - Страх - это нормально. Не боится только
придурок и лжец. Но лжец однозначно боится. Я сам потею в кабине в
каждом полёте. Глаз дёргается, но ничего не поделаешь.
Гаврюк посмотрел на меня
пристально, будто не ожидал услышать подобных рассуждений от
вчерашнего лейтенанта.
- Иногда я думаю, что ты
старше своих лет, Серый. Откроешь секрет?
- Конечно. Во мне сидит почти
сорокалетний мужик, который обладает большим жизненным опытом, - со
всей серьёзностью заявил я, но Валера только посмеялся над таким
признанием с моей стороны.
- Ничего глупее не слышал от
тебя.
- Так и знал, что ты не
поверишь, - посмеялся я.
Дверь в кабинет резко
открылась, и на пороге появились очень серьёзные люди. Хрекова в
его боевой экипировке мы сразу узнали. Поляков тоже присутствовал с
ещё парой человек, похожих своими «добрыми» лицами на его
подчинённых. Сам особист был уже не с таким каменным лицом, которое
ему обычно было присуще.