— Я еще раз спрашиваю: где деньги? — спокойно спросил я,
внимательно следя за тем, чтобы он не задел меня грязными
ботинками.
— Это мои деньги! Они мне нужны! — вопил он, пытаясь расстегнуть
пуговицы на пиджаке.
— И мне деньги нужны, — я приподнял крышку ларя и заглянул
внутрь. Два больших коричневых чемодана были закрыты и перемотаны
бечевкой. Видимо, замки были никудышние и крышки постоянно
открывались. — Но я же не бросаюсь на людей. Нужны деньги – иди и
заработай. Вот я, например, получу пятьсот рублей за то, что верну
деньги владельцу.
Один из дружкой мага присвистнул, услышав сумму.
— Он мне их сам отдал, поэтому это уже мои деньги! Я их не
верну!
— Тогда придется тебя немного придушить. Или сломать обе ноги.
Или…
— Ладно-ладно, — он перестал барахтаться и примирительно поднял
руки. — Хорошо, я верну… половину.
— Нет, ты вернешь все, — твердо сказал я. — Иначе больше не
сможешь есть твердую пищу. Только пюре и напитки. И гадить будешь
через трубочку. Желаешь?
Маг протяжно выдохнул и замотал головой.
— Отлично! — я хлопнул ладоши, отпер дверь и крикнул
банкира.
Тот в недоумении уставился на вора и бочком зашел в купе.
— Где деньги? В чемоданах? — спросил я и снова открыл
единственный ларь, стоящий слева от двери.
— Нет, — буркнул он. — Спусти меня. Сам покажу.
— Хорошо, но смотри, чтобы без глупостей, — предупредил я. —
Настроение у меня хреновое, поэтому могу не сдержаться и
навалять.
Я отцепил пиджак вора от выступа, и тот грохнулся на пол, не
сумев устоять на ногах. Поднимаясь, бросил затравленный взгляд на
дружков, и зашагал в сторону моего вагона, потирая ушибленный
копчик. Мы пошли следом. Я не знал, что от него можно ожидать,
поэтому был на страже.
— Куда мы идем? — шепотом спросил банкир Елохин, когда мы прошли
уже три вагона.
— Я не знаю, — пожал я плечами. — Эй! Тебя как зовут-то?
Мелкий остановился, развернулся и, гордо задрал голову,
заявил:
— Илья Трясогузкин.
— Трясо… гузкин? — переспросил я, еле сдерживаясь, чтобы не
заржать в голос. Меня веселила не фамилия, хотя была довольно
забавная, а то, что она так подходила ее владельцу. Парень надулся
и зашагал дальше. Я уж было подумал, что он хочет дойти до
паровоза, как вдруг он остановился возле титана и просунул руку
между горячим бочком и обшивкой.
— Ай! — воскликнул он, обжегшись, но еще глубже просунул руку и
вытащил туго перевязанную пачку денег.