Он кивнул и поспешил по широкой дороге в сторону нашего
временного дома. Егор допил стакан, поставил на поднос для грязной
посуды и кивнул мне.
— Я готов. Пошли… А шуба-то зачёт! Рублей семьсот отдал?
— Около того, — не стал я вдаваться в подробности. — За что ты
на этот раз наказан?
Мы вышли на улицу из задней двери и зашагали по дороге,
пролегающей вдоль дворца по левую сторону. Вдали горели уличные
фонари, освещая спортивную площадку с трибунами.
— За письмо, — уклончиво ответил он и как-то затравлено
посмотрел на меня.
— Письмо? — задумался я. — С угрозами? С шантажом? С
компроматом?
— Нет, — еле слышно ответил он. — Любовное.
— Что?! Ты, наверное, шутишь! — расхохотался я.
— Нет. Я его Зине написал.
Я остановился и внимательно смотрел на него, но Егор не шутил,
а, наоборот, пытался спрятать глаза. В голове вновь прозвучал голос
Зинаиды:
— Запрещены любовные отношения между преподавателем и студентом.
При доказанном факте карается суровым наказанием вплоть до
отчисления и увольнения.
Я натянул меховую шапку на уши и спросил:
— Между вами что-то было?
— Ничего у нас не было, — обиженно сказал он. — С первого же
письма отшила и отправила сетку чинить.
— Не расстраивайся, — подмигнул я и зашагал к площадке. — Будут
другие. Какие твои годы?
— Ты говоришь, как мой отец. А сам-то, наверное, и сиськи еще
никогда не мял, — пошел он следом.
Я не стал отвечать. Сисек я намял столько, что не сосчитать.
Пару раз даже в теле этого молодого человека.
Мы подошли к спортивной площадке, и я порадовался, что
переоделся. Ветрище здесь был такой, что мы еле на ногах держались.
Егор показал на ограду и прокричал:
— Работы на пять минут! Если хочешь, то подожди меня!
Я кивнул и подошел к ограде. Она была сделана из проволоки
толщиной в палец, поэтому удивился, увидев кусок оторванной сетки,
которую скреплял Егор с помощью специального инструмента.
— Это кто такую дырень сделал? — прокричал я ему в ухо.
— Еще в прошлом году из портала один олух выбежал, как
ошпаренный, а за ним вылетел монстр с изнанки. Долго он не прожил,
успел только в сетку влететь.
— Кто долго не прожил? — не понял я. — Олух?
— Если бы, — усмехнулся Егор. — Монстр. А олуха выгнали с
позором.
Я присмотрелся и увидел, что дорога, ведущая к площадке, огибает
ее и продолжает бежать дальше.